Попробовав мою стряпню, оголодавший бедолага застонал от блаженства, качая головой.

— Это просто… — он не мог подобрать слов. — Я даже не знаю, как вас благодарить, Кларисса.

Надо же! Так расчувствовался, что назвал меня по имени.

— Давно я не получал такого удовольствия от ужина. Божественно. Великолепно. Лучшие повара столицы не годятся вам в подметки.

От похвалы Его Сиятельства я вся зарделась. Не ожидала, что этот гордец станет петь дифирамбы моим кулинарным талантам. Но видимо, он и правда очень соскучился по хорошей еде. Его слова звучали искренне и восхищенно. С упоением граф макал куски свинины в пюре и заедал все это хрустящим салатиком, заправленным сметаной.

Но вот поднос опустел. И эйфория рассеялась.

Хозяин Вулшира неловко кашлянул в кулак. Похоже, вспомнил, как расточал мне комплименты, и смутился. В высшем обществе было не принято бурно выражать эмоции.

— Спасибо, — сухо сказал Роберт Дарес, промокнув губы салфеткой.

Его бледные острые скулы пылали румянцем.

— Пока не найду кухарку, буду готовить для вас сама.

Граф кивнул с удовлетворением, и я продолжила:

— Было бы неплохо набрать в Вулшир персонал. Слишком большой фронт работ для двух пожилых служанок.

Одна из этих воровок (не помню, Шарлотта или Агнесс) говорила, что Его Сиятельство разогнал часть слуг, стыдясь своей болезни, — и вот к чему это привело: богатый, величественный замок превратился в сарай. Граф, может, этого и не видел, но с последствиями уже столкнулся. Я вспомнила разбитую лестницу, ставшую для него неодолимой преградой.

— Я не против, — Роберт Дарес поджал губы. На его лице проступило странное выражение: досада, обида, бессильный гнев. — Но с этим могут возникнуть сложности.

Мои брови поползли вверх.

О каких сложностях он говорит? Да каждая вторая женщина из деревни будет счастлива трудиться в графском доме! Это и выгодно, и почетно. Где еще они столько заработают?

Видимо, почувствовав мое недоумение, Его Сиятельство неохотно пояснил:

— Узнав о моей болезни, почти вся прислуга изъявила желание покинуть Вулшир. Я не стал никого удерживать.

— Но почему?

То, что сказал граф, разнилось с тем, что я услышала от служанок, оставшихся в замке.

— Они решили, что моя болезнь может быть заразна, и испугались.

Я задумчиво покачала головой. Подозрительно.

Сами слуги уволились или им помогли, чтобы не путались под ногами? Чем меньше в доме свидетелей, тем легче творить беззаконие.

— Если вы согласны, я займусь этим вопросом. Вулширу требуются прачки, новые горничные, садовник, конюх, а вам личный лакей.

Я подозревала, что в его состоянии графу тяжело самому одеваться и следить за гигиеной.

И словно в ответ на мои мысли, Роберт Дарес, покраснев еще гуще, сказал:

— Это все замечательно. Я, конечно же, согласен. Но Леди Кейдж… Сейчас я вынужден просить вас помочь мне принять ванну.

Я растерялась, не готовая к такому повороту.

Хорошо, что граф не мог видеть моего лица, ибо оно запылало аки маков цвет.

Его Сиятельство тоже был весь красный. Он не только смущался, но и чувствовал себя униженным, вынужденный просить о чем-то настолько интимном.

Но ему и правда было тяжело самому забираться в ванну. Для того, кто передвигается с тростью, перешагнуть через высокий борт и опуститься в воду, не поскользнувшись и не упав, — настоящее испытание.

Стоп!

Меня придется его раздевать? Мыть? Какая именно помощь ему требуется?

Сотни мыслей взметнулись в голове стаей всполошенных птиц. Сотни вопросов завертелись на языке, но ни один из них я не осмелилась задать. Если начну сейчас выпытывать у графа подробности, мы оба умрем от неловкости.

— Почему вы молчите, леди Кейдж? — занервничал Роберт Дарес. Он завозился на постели, едва не опрокинув с колен поднос с грязной посудой. Я поспешила его забрать. — Моя просьба шокировала вас? Простите. Я мог бы попросить Шарлотту или Агнесс, но им сложно управляться со мной.

— Нет-нет, я вовсе… вовсе не шокирована. Вы хотите искупаться прямо сейчас?

Его Сиятельство судорожно сжал в кулаке край одеяла, что укрывало его до пояса.

— Если вы не слишком устали, — вздохнул он.

Как же это все-таки ужасно — зависеть от чужой помощи!

— Тогда подождите. Я отнесу поднос на кухню и приготовлю вам воду.

Из спальни больного я сбежала, словно из душной ловушки. Несколько минут я просто стояла в коридоре и слушала стук собственного сердца.