— Что теперь? — Лиззи кивнула на сгущенку. — Мы это заморозим и съедим?

— Нет, — щелкнула я ее по носу. — Смотри.

И малышка смотрела. Следила за мной, как завороженная. Даже, казалось, не дышала.

Шоколад, припрятанный накануне, я поломала на дольки и растопила на водяной бане. Все две плитки. Сливки взбила вручную венчиком — прощай, мой любимый миксер, оставшийся дома, я буду по тебе скучать! Ингредиенты смешала. Полученную массу вылила в формочку. Эту формочку Лиззи с торжественным видом отнесла в ледник.

— Скоро? — спросила она, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

— К вечеру, надеюсь, схватится.

— Только к вечеру? — приуныла кроха.

Чтобы ее ободрить, я протянула Лиззи квадратик шоколада, оставленный для нее к чаю.

И тут случилось то, чего я не ожидала. Нечто удивительное и трогательное до слез. Девочка взяла лакомство, а потом шагнула ближе, уткнулась лицом мне в живот и обняла меня за талию крепко-крепко.

Я так растерялась, что не нашла слов. Стояла и хлопала глазами, слушая отчаянный грохот своего пульса.

Получилось! Мне удалось отыскать ключик к ее детскому сердечку! Она начала мне доверять. Наконец-то!

Спохватившись, я ласково погладила Лиззи по голове. В ответ малышка подняла на меня взгляд и застенчиво улыбнулась.

— Ну… я пойду, — шепнула она, глядя на меня своими невероятными голубыми глазами, и тихо, стесняясь, добавила: — Мама.

Мама!

Она назвала меня мамой!

Меня затопило волной тепла.

В душе стало невероятно легко, и показалось, что я сейчас взлечу к потолку, как резиновый шарик, наполненный гелием.

Лиззи уже ушла — побежала в детскую играться с куклами, а я все стояла посреди кухни и повторяла про себя: «Мама. Я теперь мама».

Таким вот необычным образом сбылась моя давняя мечта. У меня появился ребенок. Не родной, но к которому за короткое время я успела привязаться всем сердцем.

«А ведь мое новое тело здорово, — мелькнула мысль. — Если встречу подходящего мужчину, то…»

Грязную посуду я оставила в мойке — Агнесс разберется, и поднялась в свои покои. А там меня ждал сюрприз. Надо заметить, весьма и весьма неприятный.

Стоило потянуться к двери, как та начала открываться, и я лицом к лицу столкнулась с Шарлоттой, выходящей из моей комнаты. В одной руке она держала ведро с грязной водой, в другой — швабру для мытья полов.

На первый взгляд, ничего особенного: горничная закончила убираться в хозяйской спальне. Да только глаза служанки при виде меня подозрительно забегали, а плечи и спина напряглись. Я нутром почуяла какой-то подвох. Что-то тут было неладно.

— Леди Кейдж, — Шарлотта изобразила вежливый поклон. Осторожно, бочком она обогнула меня и устремилась к лестнице, да так поспешно, что мутная вода в ее ведре опасно заплескалась от края к краю.

— Шарлотта, подождите! — окликнула я служанку, сама не зная зачем. Уж слишком подозрительно она выглядела.

Заслышав меня, горничная вздрогнула и остановилась так резко, что от толчка вода таки вылилась через борт на пол коридора.

Медленно-медленно Шарлотта обернулась. На ее лице блинами горели два красных пятна. Румянец напоминал ожоги. Лоб под белым чепчиком лоснился от пота.

Тревожный звон колокольчика в моем воображении превратился в оглушительный набат.

— Да, леди Кейдж, — голос женщины выдавал ее испуг — хриплый, сдавленный, дрожащий.

Господи, да что же она натворила?

В животе будто закопошился клубок холодных змей.

— Вы что-то хотели? — повторила горничная, нервно сжимая черенок швабры.

Что ответить? Как объяснить, зачем я ее остановила?

Может, обыскать ее?

Было неловко заставлять кого-то выворачивать карманы без веской на то причины, да и не верила я, что после недавней ситуации с продуктами, которые пришлось вернуть, Шарлотта рискнет украсть что-то из моих покоев. К тому же никаких ценностей, способных заинтересовать вора, я в комнате не хранила. Ни денег, ни украшений. Кларисса Кейдж была на мели.

Пауза затягивалась.

Шарлотта смотрела на меня напряженно и выжидательно. И дальше молчать, задерживая ее, было глупо. Пришлось отпустить.

С нехорошим предчувствием я переступила порог своей спальни.

Вымытый пол блестел от воды, кровать была аккуратно заправлена, все стояло на своих местах. Оглядевшись, я уже собиралась обвинить себя в болезненной мнительности, как вдруг…

Мое внимание привлек дорожный сундук. По прибытии в Вулшир я затолкала его под письменный стол. Закрывался он на навесной замок. Я точно помнила, что все это время замок лежал на крышке сундука, но сейчас моим глазам предстала совершенно иная картина. Замок не покоился на крышке сундука, а висел на ней, вставленный дужкой в специальную петлю.