– Я удивлена вашими речами. Вы так рассуждаете, будто легко отказаться от своих чувств ради призрачного замужества или страха перед Богом. Я люблю короля и не собираюсь с ним расставаться! – возмущенно воскликнула Анжелика.

– Я вас поняла, сударыня, – со вздохом проговорила Франсуаза, поднимаясь. – Надеюсь, наша беседа останется между нами.

Мадам де Ментенон хоть и выполнила просьбу маркизы, но сама не испытывала тревоги по поводу влюбленности короля. Она отчетливо видела, что мадемуазель де Фонтанж совершенно не подходит Людовику. Невозможно все время находиться в постели, а вне ее Анжелика была просто красивой куколкой.

Прими Висконти, хронист двора Людовика XIV, вспоминал:

«Король живет с обеими фаворитками, словно в законной семье. Королева принимает их, равно как и внебрачных детей, так, будто это ее священная обязанность, ибо все должно происходить по воле монарха и в соответствии с заслугами каждой. Когда они слушают мессу в Сен-Жермене, то размещаются следующим образом: мадам де Монтеспан со своими детьми на возвышении слева, прямо перед всеми остальными, а мадемуазель де Фонтанж – справа; тогда как в Версале мадам де Монтеспан стоит по одну сторону от алтаря, а мадемуазель де Фонтанж – по другую, на высоких ступенях. Они молятся, перебирая четки или держа в руках молитвенник, поднимают в экстазе глаза к небу, точно святые. Поистине, французский двор являет собой самую прекрасную комедию в мире…»

Однажды Анжелика появилась в элегантной амазонке, украшенной кружевами. Платье выгодно подчеркивало изящные изгибы фигуры фрейлины. На голове был капор с перьями. Во время прогулки поднялся ветер, мадемуазель де Фонтанж сняла капор и, взяв ленту, повязала свои густые золотистые волосы так, что бант оказался спереди. Несколько непослушных локонов выбились и спускались на лицо, придавая фрейлине легкомысленный вид.

– Сударыня, вы сказочно хороши собой! – восхитился Людовик.

Дамы вокруг переглянулись. Случайная задумка Анжелики понравилась всем, и на следующий день все придворные красавицы соорудили такие же прически с лентами. Через некоторое время это веяние подхватили женщины в провинциях и других странах. Прическа «Фонтанж» вошла в моду.

Весной 1679 года мадемуазель де Фонтанж забеременела. Беременность протекала с осложнениями, и в декабре у Анжелики произошли преждевременные роды. Она родила мертвого мальчика.

Роды ослабили ее здоровье. Она начала чахнуть на глазах и никак не могла восстановиться. Людовику не нравилось, что его молодая и задорная возлюбленная напоминает дряхлую женщину. К тому же придворные дамы постоянно подшучивали о том, что мадемуазель де Фонтанж прелестно глупа и весьма неуклюжа. Ореол очарования вокруг Анжелики таял на глазах. Одна из придворных дам едко заметила:

«Короля, по правде, привлекало только ее лицо. Ее глупая болтовня раздражала его. Можно привыкнуть к красоте, но не к глупости».

В 1680 году Людовик подарил своей фаворитке титул герцогини де Фонтанж. Это означало лишь одно – между ними все кончено.

Анжелика сильно страдала. Она не хотела смиряться с потерей любви Людовика. Но она видела, что король от нее максимально дистанцировался. У несчастной не было сил бороться за свою любовь – здоровье ухудшалось на глазах. В апреле 1681 года у Анжелики началось кровотечение. Мадам де Севинье, навещавшая бедняжку, писала в письме дочери:

«Потеря крови была очень значительной… Молодая герцогиня не встает с постели и мечется в жару. Она даже начала уже распухать, и ее красивое лицо стало чуть одутловатым».

– Меня отравили, иначе чем объяснить, что я медленно умираю? – вопрошала больная.

Когда врачи заявили Анжелике, что бессильны перед ее болезнью, она попросила передать королю, что хочет удалиться в монастырь Порт-Рояль. Тот милостиво согласился.

Увы, стены Божьего заведения не помогли молодой красавице, и в конце июня 1681 года она скончалась. На момент смерти ей было всего двадцать лет. Причиной смерти назвали гнойный плеврит, но невестка короля принцесса Пфальцская писала:

«Нет сомнений, что Фонтанж была отравлена. Сама она обвинила в своей смерти Монтеспан, которая подкупила лакея, и тот погубил ее, подсыпав отраву в молоко».

Сон Анжелики оказался вещим. Она быстро взлетела на самую вершину Олимпа Версаля и столь же стремительно рухнула вниз… во мглу леденящей пропасти.

– Что вы так смотрите на меня? – не выдержала Франсуаза де Ментенон, перехватив в зеркале взгляд своего знакомого, приехавшего во дворец навестить ее.

– Милая дамочка, я только сейчас понял, что король околдован не только вашим умом. Вы до сих пор прекрасны!

Франсуаза, усмехнувшись, взяла флакончик с туалетной водой и сбрызнула шею. Поставив его, она принялась растирать между ладоней небольшой кусочек ароматного миндального теста. Фаворитка чувствовала себя уверенной в собственной неотразимости и в том, что лишь она одна стала владеть сердцем короля Франции. Ее не смущало, что она далеко не молода, что вокруг Людовика IV вьются самые красивые аристократки. Она знала, что ее власть над государем колоссальна и несокрушима.