В этот момент ректор поднялся и сказал:

– Завтра поедем к реке. Посмотрим, что может предложить тебе Амайя. И придет ли туда она сама.

После этого он взмахом руки развеял “колокол тишины” и вышел из библиотеки. Я задумчиво смотрела ему вслед. О чем же мне не рассказал Эдвин?

Остаток дня мой фиктивный супруг занимался делами. Ведомая интуицией, я продолжила изучать родовую книгу Рокфоссов, но не нашла ни подсказок, ни каких-либо нестыковок. Кетту проспал остаток дня. Только полная миска еды заставила его открыть глаза и спуститься с постели. Лис казался мне вялым, и от этого на душе стало неспокойно. Перед сном мы вышли с ним прогуляться по саду. На улице Кетту резвился, как обычно, но тревога почему-то не отступала. Я начала подозревать, что дело вовсе не в здоровье Кетту. Но причин так и не нашла. Списав все на усталость, я легла в постель и тут же заснула.

Когда я открыла глаза, стояла глубокая ночь. Постель рядом со мной пустовала. Я резко села и обнаружила, что Кетту бродит туда-сюда по подоконнику. Что-то заставило меня встать и подойти к лису. В голове царил туман, ужасно хотелось спать. Но тревога внутри нарастала. Я и сама не заметила, как оказалась у двери. Медленно повернула ручку. Подол сорочки натянулся, и я скосила глаза. Кетту отчаянно вцепился зубами в белый шелк и тянул меня назад. Куда я иду?

Но в этот момент через щель ворвался прохладный воздух, и я решительно открыла дверь, невзирая на протесты своего друга. В голове царила странная пустота. Я продолжала шагать по безмолвному дому.

Только когда мои босые ноги коснулись травы, я на мгновение очнулась. Над головой сияла полная луна. Во дворе царила тишина. Казалось, даже насекомые и птицы замолчали. Ветер холодил ступни и плечи, но это не остановила меня. Огонь внутри сжался в тугой клубок и словно подталкивал меня вперед. Я сгорала от странного нетерпения. Кетту зарычал, но я все равно прошла вперед.

Остановилась я только у калитки. Поляна переливалась золотисто-рыжими огнями, и мне больше всего хотелось рассмотреть, что на ней происходит. Я потянулась к щеколде…

Но в тот же миг острые зубы Кетту вцепились в мою руку. Брызнула кровь, боль немного отрезвила. Я вспомнила слова черноволосого мальчишки. “Не ходила бы ты туда, сестричка”… Что я здесь делаю? Зачем пришла, да еще и ночью?

Но тугой огненный клубок внутри начал разгораться, и жар отодвинул в сторону разумные мысли. Лисенок все еще висел на моей руке, вцепившись в нее и лапами, и клыками. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я решительно толкнула калитку.

Эдвин

Сначала пришлось разбираться со штукатуркой. Эдвин поймал дворецкого и свистящим шепотом поведал о том, что произошло в библиотеке. Старик понятливо кивнул и заковылял прочь. Можно было не сомневаться, что истинный герб его рода снова закрасят. Но подумать только, Лина догадалась!

Ректор вернулся в кабинет и опустился в кресло. Провел рукой по крышке стола и призвал элементаль, открывая тайник. Там лежало всего два листа бумаги. Два договора, о которых мать ни в коем случае не должна узнать. Один – брачный контракт с Линой. Второй – контракт Роберта и Флоранс. Последний брак его брата тоже был фиктивным. Что же отличало их? Почему в случае с Линой все пошло не по плану? Неужели и правда виновата огненная элементаль внутри нее? Других версий у Эдвина пока не было. И главное, совершенно неясно, что с этим делать.

Ректор в сотый раз перечитал документы и с досадой вернул их в тайник. Никаких зацепок!

Остаток дня Эдвин провел в кабинете, тщетно пытаясь отыскать ответ в одной и старинных книг. Ближе к ночи он переместился на диван, и сам не заметил, как заснул.

Проснулся он оттого, что острый край обложки уперся в щеку. Ректор встрепенулся и обнаружил, что на дворе стоит глубокая ночь, полная луна заглядывает в окна, а через приоткрытую створку в комнату врывается ночная прохлада. Ректор отложил книгу и встал, чтобы закрыть окно. Как только он приблизился, в нос ударил резковатый запах. Ах да, снова зацвела поляна у башни Сулаки…

В этот момент он увидел внизу Лину и не поверил своим глазам. Девушка брела по двору в одной сорочке, босая и с распущенными волосами. Несколько мгновений Эдвин наблюдал за тем, как его фиктивная жена куда-то целеустремленно движется, и только потом схватился за голову. Цветы! Как он мог не подумать о том, что они влияют на огненную элементаль. А, значит, и на Лину. Ректор вылетел из комнаты и со всех ног бросился к выходу из дома.

Он успел. Лина уже почти открыла калитку, но Эдвин ей этого не позволил. Обхватил девушку рукой за плечи и прижал к себе, не позволяя вырваться. А затем возмущенно спросил:

– Ты что творишь?! Очнись, Лина!

На ней была всего лишь сорочка на тонких бретельках. Не иначе как Марианна всучила подобное безобразие… Грудь девушки высоко вздымалась, Эдвин чувствовал, как под его рукой колотится сердце Лины. Несмотря на прохладу летней ночи, тело девушки казалось обжигающе горячим.

В следующий миг Лина вздрогнула, а лис, наконец, выпустил ее руку и сполз на траву. Звереныш сдавленно тявкнул, и в этом звуке было облегчение. Девушка прижала окровавленную руку к груди и повернулась к Эдвину. Уткнулась ему в грудь и задрожала. Ректор в очередной раз мысленно проклял день, когда ему пришло в голову заключить фиктивный брак и подхватил девушку на руки. Холодок под лопаткой снова напомнил о себе. Лина, наконец, зажала прокушенную руку и пробормотала: