Я как стоял, так и сел.

— А как же у меня вообще магия появилась? Инициация же ничего не показала.

— Так эта ваша инициация — это что? Думаешь, что это ритуал определения? — маг прошелся по комнате, оставляя дымные следы. — Нет! В мое время детей подвергали этому заклинанию, если у них не проявлялись способности. Ритуал запускал магию в тело.

— Так, с тех пор, как вы жили уже многое поменялось, — я покачал головой. — Может, триста лет назад…

— Четыреста семьдесят пять, — поправил меня Форестайн.

— Хорошо, если четыреста семьдесят пять лет назад этот ритуал может быть и был пусковым механизмом, а сейчас он определяет силу мага и его способность.

— Чушь! Ты что думаешь, я не следил за тем, что происходит в мире? — он замахал руками и начал бледнеть. — Каким он был при моей жизни, таким и остался. Просто маги мельчать начали. Приходится им пинок щедрый давать, чтобы хоть как-то колдовать научились.

— Как же это… Получается, что мою, так и не смогли запустить?

Призрак не ответил, и черные вихри стали расползаться по углам комнаты.

— Куда ты?! Это все?!

— Нет, балда! Устал я… — голос затих.

— Взял и ушел. На самом интересном месте! — потянул я, отставляя метлу.

Если я смог увидеть его, то значит и на Изнанку смогу сейчас перейти.

Этим я сразу же и занялся.

— Я знаю, кто это! — радостно крикнул я Грете, которая разговаривала с призраком девушки в длинном платье.

Но вместо ответа беловолосая махнула рукой, призывая не отвлекать ее. Я пожал плечами и огляделся.

Сегодня тут было как-то подозрительно много призраков. Ждали чего-то? Или кого-то?

Я смотрел на полупрозрачные силуэты и улыбался. Я снова здесь, и не без удовольствия любовался на черные деревья. Они сейчас не внушали мне былого страха.

Успел соскучиться за три дня! Никогда бы не подумал, что со мной такое будет.

Грета все болтала с девушкой и даже не смотрела в мою сторону. Тоже, что ли, перекинуться парой словечек с душами?

— Доброго времени, — я нашел глазами самую яркую фигуру и подошел к ней, — чем могу помочь?

Сначала призрак отшатнулся от меня, побледнел, почти скрывшись в алом тумане, но потом осмелел и подплыл ближе.

— Ты не поможешь, — прошелестело в ответ.

Я удивленно посмотрел на женщину, закутанную в простыню. Или не простыню, а просто в кусок ткани.

— Это еще почему? — задал я логичный вопрос.

— Никто мне уже не поможет…

— Вы, наверное, из тех, чьи последние дела сделать невозможно?

— Надежды нет.

— А можете хоть рассказать? Вдруг у меня какая идея возникнет?

— Не ты первый, не ты последний. Я уже смирилась, — таков был ответ.

— Давно вы тут?

— Здесь нет времени.

Я задал еще несколько вопросов, но душа так ничего мне и не сказала. Наш разговор напоминал визит вежливости, когда нужно поддерживать пустую беседу, без смысла и взаимного удовольствия.

— Отстань от Елизаветы Карловны, — раздался за спиной голос Греты. — Она тут уже век, но ее последнюю волю мне так и не удалось исполнить.

— Может, ты плохо старалась, — дернул я плечом.

Мне нужно было сейчас отпустить много душ, чтобы обрести еще силы. И слова Греты лишь раззадорили меня.

— Не хами, — устало ответила беловолосая. — А то она тоже к тебе привяжется.

Я оглядел появившихся рядом Марьяну Васильевну, отца и Игоря.

— Они же будут из тебя силы тянуть, Виктор. Чтобы хоть как-то прикоснуться к миру живых.

— И все-таки, что у нее за история?

— В некотором царстве, некотором государстве… — начала она.

— Ты издеваешься?!

— Нет, слушай, — уголки губ дернулись в улыбке. — Елизавета Карловна — одна из любовниц очень важного человека. Если я правильно ее поняла, то чуть ли не короля. Жила в огромном замке, горя не знала. Попала туда будучи еще молоденькой. Влюбился в нее и тот самый король, и его брат. Все было хорошо, пока один из них не застал ее в постели другого. Разразился страшный скандал, и в порыве ревности ее убили.

— И что же ее держит на Изнанке?

— Не поверишь! — прыснула Грета. — Она никак не может понять, кого она любила больше и с кем была бы счастливее, если бы выбрала.

— Во дела, — почесал я затылок. — Хотя, знаешь, у меня есть ответ на этот вопрос.

— Серьезно? Давай, порази меня глубиной своей мысли.

Я задумчиво почесал затылок, взлохматив волосы, и повернулся к Елизавете Карловне.

— Хотите узнать ответ на ваш вопрос?

— Ты не сможешь ответить. Ты юн и не знаешь, что такое любовь, — раздалось в ответ, но по алым вихрям я понял, что ей очень интересно, что я могу сказать.