— Вы были бы счастливы и несчастливы одновременно. И при жизни бы мучились этим вопросом. Так что лучше бы вы выбрали кого-то третьего. Братья всегда соперники, и, оставшись с одним, вы бы всегда думали про второго.

Брови Греты взлетели, она начала улыбаться, едва сдерживая смех, но вдруг заметила, что силуэт Елизаветы Карловны начал дрожать. Он то бледнел, то вспыхивал, проявляя детали лица женщины.

— Третьего? Как третьего? — шептала она, утопая в алом тумане.

А она даже красивая. Очень правильные черты лица, красивый нос и волосы. И закутана была, действительно, в простыню, как я увидел с самого начала.

— Подойдет вам мой ответ?

— Нет!

— А может, все-таки, да? Сами подумайте, — философски сказал я, отходя от нее на шаг, — что-то мне подсказывало, что сейчас мне будет нехорошо.

— Не может быть все так просто, — проворчала Грета, смотря на меня. — Ты куда это пошел?

— Да мне присесть нужно, чтобы не упасть.

— А куда ты собирался падать? — Грета озадаченно пристукнула посохом, и в этот момент все и произошло.

Елизавета Карловна вспыхнула ярким светом, а меня резко скрутило болью. Да так, что я забыл на миг, как дышать. А в следующее мгновение из моего горла хлынула вода. Едва не захлебываясь, я судорожно хватал ртом сладкий воздух Изнанки и радовался, что успел сообразить и сел на землю.

— Да что тут происходит?! — крикнула Грета, не решаясь подойти ко мне.

— Елизавета свет Карловна, водный маг, что ли? — прохрипел я, сворачиваясь на земле.

— Как ты? Да… Сильно она тебя?

— А сама-то как думаешь? — я выплюнул остатки воды и огляделся.

— Ушла она, — оглядевшись, сказала Грета. — Вроде и похвалить тебя хочется, а вроде ты и страдаешь тут.

В ее голосе мне померещилось сочувствие.

— Она столько историй интересных знала, — продолжила она и оперлась на посох.

— Еще скажи, что зря отпустил, — пошатываясь, я поднялся и отошел от лужи, которая спустя мгновение исчезла. — Одного не пойму, как ты-то не догадалась?

— Ай. Поди прочь, — отмахнулась Грета. — Еще мне тут философских диспутов с призраками не хватало. Вот сам этим и занимайся. Ты, кстати, где пропадал?

— Соскучилась? — я растянулся в улыбке.

— Еще чего! Радовалась, а тут ты заявился, — она скривилась, но глаза ее все равно выдали.

— Да тут такое дело, как раз хотел тебя об этом спросить.

— Давай, спрашивай, — она не отошла на свой любимый валун, а осталась стоять рядом.

— Так вышло, что я перерасходовал силу, когда на меня напали. Но это не главное, — я жестом остановил ее, как я был уверен, язвительный комментарий. — Дело в том, что я сумел швырнуть в обидчика огнем, а Вениамин меня защитил от пуль. То есть, освобожденная душа дала силу, а тот легендарный дед, про которого мы говорили в прошлый раз, защитил меня.

— Дед? Серьезно? Защитил? — Грета прикусила губу, о чем-то размышляя. — И как это выглядело?

— Он вселился в меня, — пожал я плечами.

— Боги, боги, я о таком только слышала! И как это было? — ее глаза блеснули. — Что ты почувствовал?

— Не могу тебе сказать. Не потому, что не хочу, а потому что в момент его вселения, в меня разрядили ружье. Два раза.

Грета нахмурилась, склонила голову к плечу и озадаченно посмотрела на меня.

— Ты жив, — сказала она.

— И я этому весьма рад, — в тон ей ответил я.

— Ты смог разговорить старика?

— Да. Его зовут Вениамин Форестайн.

— Вот везет же кому попало, — раздраженно ответила она.

— Тут скорее другое, дорогая Грета. У тебя магия есть сама по себе, а у меня ее, вообще, нет. Поэтому приходится хоть как-то выкручиваться.

— Хитро, хитро. А по тебе так сразу и не скажешь, что такой умный.

— Спасибо на добром слове, — съязвил я.

Мы немного постояли, глядя на стоящие в тумане души. Грета украдкой вздыхала, как я думаю, с тихой завистью, а я все смотрел, вдруг какой еще силуэт плотнее других будет?

— Так что тебе старик сказал? — не выдержала беловолосая. — Научил чему?

— Нет, — мотнул я головой. — Разве что про ритуал инициации, мол, он не для определения силы, а для ее активации создан.

— Да, я что-то такое слышала. А еще что?

— Ничего, сказал, что устал и исчез.

— И ты сразу сюда прибежал? — прищурилась она.

— Может, я соскучился? — я скрестил руки на груди и посмотрел на нее.

— Ага, как же. Тут работы непочатый край. Ты не переусердствуй. А то наберешь себе их желаний, — она кивнула на призраков, — да кончишь, как Вениамин.