— Да, это немного пугает. К тому же очень неприятно от них дар оплату принимать.

— Какой же ты неженка! — резко ответила она и отвернулась.

— А ты не завидуй, тебя это не красит. Вон и щеки пятнами пошли. Лучше давай смотреть, чем я еще помочь могу.

Препираться мы могли с ней часами, но я сюда пришел не для того, чтобы болтать, а делом заниматься.

— Хм, действительно. Раз ты такой у нас способный, покажи мне ту душу, которую можешь отпустить. А то я все никак не могу понять, по какому принципу ты их выбираешь.

Сказано это было таким тоном, что я невольно задумался, почему она на самом деле со мной возится. В ее голосе звучали одновременно и любопытство, и пренебрежительность. Будто она хотела меня проверить и в то же время, не дать мне зазнаться.

Что ж, я ее прекрасно понимал.

— Посмотрим, — кивнул я. — Уже второй раз некоторые призраки кажутся мне чуть более плотными, чем остальные. Может, это такая подсказка для меня?

— Вполне может быть. Так, какая душа следующая?

Я спокойно оглядывался, рассматривая алый туман, пока вдруг не услышал тихое:

— Виктор?

Грета лихо развернулась на пятках и угрожающе вскинула посох, направив его конец на призрака, который назвал мое имя.

— А ну, стоять, не двигаться! — рявкнула она полупрозрачному силуэту, набирающему цвет.

Он был не похож на другие души: фигура переливалась дымчато-белыми разводами, но при этом был гораздо плотнее остальных. Но больше меня удивило то, что алый туман отполз от него на почтительное расстояние и даже не думал приближаться. И еще я понял, что это была женщина.

— Что тебе нужно здесь? А? Отвечай! — грозно рычала Грета, встав в боевую стойку.

Она выглядела при этом как самая настоящая воительница. Я невольно восхитился ее движениями.

— Подожди, она назвала мое имя, — я опустил руку на посох и мягко опустил его.

— Нечего ей даже приближаться к тебе. Это не та душа, с которой, вообще, стоит иметь дело.

— Но она меня знает, — угрюмо ответил я и обернулся к призраку, задумчиво ее разглядывая.

Это была действительно, она. Тонкая, невысокая, с длинными темными волосами, спускающимися к самым пяткам. Красивая, насколько можно судить по размытому Изнанкой лицу.

— Кто ты? — спросил я.

Но вместо того, что бы ответить мне, она повернула голову и кивнула кому-то позади меня.

— Ты умер? — прошелестело в тишине.

— Да.

Я резко обернулся и был готов сплюнуть на землю. Душа обращалась к моему отцу! Нас же зовут одинаково! А я уже так привык, что он постоянно ошивается где-то рядом, что совсем забыл про него.

— Рада тебя встретить вновь, — она протянула руку, но граф отшатнулся.

— Я вас не знаю.

— Знаешь, но забыл.

Грета повернулась ко мне и спросила:

— Ты хоть что-нибудь понимаешь?

— Нет, но, кажется, догадываюсь, — я шагнул и встал между двумя призраками. — Дорогие родители, не хотите ли вы мне что-нибудь объяснить?

Позади меня охнула беловолосая, туман тревожно вздыбился, но приближаться к нам не спешил, даже, наоборот, отошел ближе к скалам, скрыв всех остальных.

Марьяна Васильевна и Игорь тоже вздрогнули и застыли на почтительном расстоянии.

Душа отца стала наливаться глубоким синим цветом, будто море перед бурей. Я вдруг подумал, что он вот-вот лопнет, но нет. Граф шумно выдохнул, насколько это возможно на Изнанке, и повернулся ко мне.

— Я не знаю, кто это женщина.

— О, да ты нормально говорить умеешь?! — отозвался я. — Ты ж ничего не помнишь, тебя веткой на охоте приложило! Так что давай послушаем, что она нам скажет.

Мы одновременно развернулись в сторону незнакомки и выжидательно уставились на нее.

— Да, мальчик прав. Он наш сын.

— Как вас зовут? — я решил сразу перейти к главному.

— Я бы не советовала с ней говорить! — вмешалась Грета. — Это одна из тех проклятых душ, про которые я тебе говорила.

— Пусть она сама расскажет, — ответил я. — Просто постой рядом, мы тут семейные вопросы решаем.

Грета насупилась, но ничего не сказала.

— Так как вас зовут? — повторил я.

— Светломира. А ты тоже Виктор? Я иногда смотрела на тебя отсюда. Но прийти не могла.

— Почему ты оставила меня на пороге дома?

— У меня не было выбора. Я не могу долго находиться в том мире.

— Как это? Ты что, мертвая?

— Нет. Это неправильная формулировка.

— Ничего не понимаю, — я обернулся к Грете, ища поддержки, и та сквозь зубы ответила: