Дед тоже удивился — он-то отлично знал своего младшего сына.

— Борщ, надо же! — обрадовался он. — Василий, ты нанял новую кухарку?

Отец побагровел не хуже борща, а я от смеха чуть не подавился супом. Уставился в тарелку, помешивая серебряной ложкой сметану и сделал вид, что полностью сосредоточен на еде.

Отменный борщ — наваристый, свекольную сладость отлично оттеняла кислинка лимона и острота жгучего перца.

— Да, — наконец, выдавил отец. — У меня в доме кое-что изменилось.

— Давно пора, — одобрительно кивнул дед.

И разлил всем из хрустального запотевшего графина.

— Надо нам почаще собираться в семейном кругу, — сказал он. — У тебя стало очень уютно Василий. Я рад, что ты нас пригласил.

Отец скомканно поблагодарил и вернул разговор к спасительной финансовой отчетности. А во мне совершенно неожиданно сработала моя новая способность.

Я кожей чувствовал чье-то напряженное внимание. Тревогу, перемешанную с любопытством.

Кто-то подслушивал нашу застольную беседу, и старался не упустить ни слова.

Я читал эмоции этого человека так ясно, словно он стоял рядом со мной. А может, так оно и есть?

Делая вид, что увлечен супом, я незаметно оглядел столовую, останавливая взгляд на каждом из слуг.

Нет, их заботил только порядок блюд и безупречность сервировки. Я не мог читать их мысли, понимал только эмоции. Но и они говорили многое.

Тогда я присмотрелся к теням в углах зала — не в них ли скрывается невидимый слушатель?

Ничего. Ни цветных бликов, ни подозрительного движения, ни всплеска магического фона, которые могли бы выдать сильного теневика.

Чужое внимание снова коснулось моей левой щеки. Чем-то оно напоминало щекотку. И я понял, что человек находится за стеной, в соседней комнате.

Ну, конечно, как я мог забыть!

На стене столовой висела картина в тяжелой раме. Она изображала битву при Всеславле, в которой армия императора наголову разбила войска мятежников.

Мне эта картина всегда казалась чересчур пафосной, но мой художественный вкус вряд ли можно считать эталоном.

Гораздо важнее было то, что картина висела над камином. Труба камина проходила внутри стены, и с обратной стороны в ней была маленькая железная дверца, предназначенная для прочистки дымохода.

Если открыть эту дверцу и внимательно прислушаться — можно было услышать все, о чем говорили в столовой.

Я обнаружил это давным-давно, когда из детского любопытства совал нос в каждый уголок огромного дома. И часто подслушивал взрослые разговоры, стараясь, чтобы меня не заметили слуги.

Прямо сейчас кто-то стоял возле приоткрытой дверцы и внимательно слушал, о чем мы говорим. И не просто слушал, а очень переживал. Эмоции так и пробивались сквозь стену.

Не нужно было обладать особыми способностями, чтобы догадаться, кто это. Та самая женщина, из-за которой отец и пригласил деда.

Я, не торопясь, доел борщ. Отложил в сторону ложку, вытер пальцы салфеткой и поднялся из-за стола.

Отец прервал разговор и недовольно взглянул на меня — выходить из столовой до окончания обеда не полагалось.

— Прошу прощения, — улыбнулся я. — Мне необходимо выйти, так что я оставлю вас ненадолго. Все равно в финансах я ничего не смыслю.

Во взгляде отца я прочел все, что он думал о моих манерах. Мало того, что своим неожиданным появлением я спутал ему все планы. Так еще и за столом не могу усидеть спокойно!

— Вижу, что хорошие манеры тебе в лицее так и не привили, — колко сказал он. — Или ты благополучно забыл о них сразу после выпуска. Твое легкомысленное отношение к финансам меня совершенно не удивляет.

Я с примирительной улыбкой пожал плечами:

— Что поделать, нет в мире совершенства. Я скоро вернусь, не скучайте.

Пропустив слугу с подносом (что вызвало еще один неодобрительный взгляд отца), я вышел из столовой и плотно прикрыл за собой дверь. Дождался, пока слуга исчезнет за поворотом длинного коридора, и неторопливо пошел следом. Мягкая ковровая дорожка отлично скрывала звук моих шагов, да и ступал я осторожно.

Остановившись возле нужной двери, я прислушался. Потом изобразил приветливую улыбку и осторожно повернул дверную ручку.

Дверь открылась совершенно бесшумно. Но приникшая к открытой дверце женщина все же что-то почувствовала. Наверное, сквозняк из коридора.

Она испуганно отпрянула от стены и быстро повернулась ко мне.

— Прошу прощения, сударыня, — вежливо сказал я. — Я не собирался вас напугать. Всего лишь хотел поблагодарить за чудесный обед.