— Откуда вы знаете? — удивилась Анна.

— Примерно в это время отец окончательно перестал донимать меня требованиями, чтобы я вернулся. Помню, я тогда так обрадовался, что даже забыл удивиться. Теперь понимаю, почему это произошло.

— Василий Игоревич очень хороший человек, — отважно запротестовала Анна. — И он хорошо к вам относится, я знаю!

— В глубине души, — согласился я. — Впрочем, это не важно. Главное, чтобы ваши отношения сложились.

— Я тоже на это надеюсь, — осторожно согласилась Анна. — Значит, вы не против наших отношений?

— Не только не против, но и очень рад, — честно сказал я.

И с удовольствием увидел, что у девушки отлегло от сердца.

— А я могу рассказать о нашем разговоре Василию Игоревичу? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Конечно, почему бы и нет.

— Я надеялась, что с сегодняшнего дня нам больше не придется ничего скрывать, — грустно улыбнулась Анна. — Это так неуютно. Мы целый месяц выбирали подходящий день для разговора.

— Почему так долго? — удивился я.

Анна отвела взгляд в сторону, словно сболтнула лишнее.

— Это из-за меня? — догадался я.

— Да, — кивнула она. — Василий Игоревич был уверен, что вы придете в ярость.

— И ошибся, — улыбнулся я. — Это с ним часто случается, так что привыкайте. А хотите, я поговорю с дедом? Сделаю это прямо сейчас, и вам больше не придется ждать.

— Нет! — испуганно запротестовала Анна.

Я весело нахмурился:

— Точно не хотите?

Она снова прикусила губу и неожиданно кивнула:

— Хочу, вы правы! Очень хочу.

— Другое дело, — рассмеялся я.

В этой девушке был характер. Пожалуй, моему отцу не удастся переделать ее по своему вкусу. Скорее, наоборот.

И в тоже время, я видел в ней искреннее чувство. Маги природы вообще не бывают расчетливыми — дар не располагает к этому. Зато тепла, заботы и понимания у них в избытке.

Именно то, что нужно человеку, много лет обиженному на весь белый свет. Такому, как мой отец.

— Мне пора вернуться за стол, — спохватился я. — Отец наверняка уже нервничает. Как бы он не кинулся меня искать.

— А можно, я послушаю, что вы им скажете? — спросила Анна, бросив взгляд на дверцу дымохода.

— Можно подумать, мой запрет вас остановит! — рассмеялся я. — Открывайте дверцу медленно, она скрипит, и этот звук хорошо слышен в столовой.

— Я знаю, — улыбнулась девушка. — Я заранее смазала петли маслом.

— Предусмотрительно, — восхитился я.

Кивнул девушке на прощание и, как ни в чем ни бывало, вернулся в столовую.

— Где ты был? — набросился на меня отец. — Это невежливо, в конце концов — исчезать посреди обеда!

— Василий! — дед постучал вилкой по тарелке, предостерегая отца.

Но того было уже не остановить.

— Ты целый год носа не казал в родной дом! А теперь явился, и ведешь себя неприлично. Хоть бы раз послушал, о чем говорят старшие — глядишь, и смог бы принести роду хоть какую-то пользу.

— Александр очень полезен нашему роду, — нахмурился дед. — Сегодня он нашел деньги, которые пропали у графа Толубеева. А благодарность графа лишней не будет.

— Расследовать кражи, это дело полиции, — отмахнулся отец. — Аристократ не должен копаться в чужих секретах.

Слуги растерянно замерли у стены, не понимая, что им делать. То ли исчезнуть, то ли подавать кофе.

Я едва заметно указал им кивком на дверь, и слуги моментально скрылись.

— Я вам говорил, что эта затея добром не кончится, — с улыбкой шепнул я деду.

Но отец, конечно же, расслышал.

— Это твое разгильдяйство не кончится добром, — заявил он. — Безответственность и ветреный образ жизни. Тебе давно пора повзрослеть и заняться серьезным делом, а не распутывать какие-то магические загадки.

— Василий, прекрати! — повысил голос дед. — Александр идет по своему пути, и делает это с моего одобрения.

— Очень ему нужно ваше одобрение! — вспыхнул отец. — Вы просто пошли на поводу у мальчишки, вот и все! А он вовсю этим пользуется.

Кровь отхлынула от лица деда.

— Ты забываешься, Василий Игоревич, — ледяным тоном сказал он.

А вот это уже начало катастрофы. Положение надо было спасать, и немедленно.

— Не ссорьтесь, — громко сказал я. — Отец никого не хотел обидеть. Он сердит на себя за то, что так и не решился сказать вам главное. И поэтому сильно нервничает.