— Меня интересует все, что связано с Трегубовым, — уточнил Зотов. — За ним стоят очень могущественные люди. Вы вмешались в их планы, и они не будут стесняться в средствах. За вами никто не следил?

— Нет, — сказал я и осекся.

Черт, а ведь следили!

— Что такое, Александр Васильевич? — насторожился Зотов.

— Следили, — признался я. — Вчера поздно вечером я видел на дорожке возле ограды какого-то человека. Он стоял и смотрел на мой дом. Скрылся сразу же, как понял, что я его заметил. Я не разглядел его лица, но уверен, что он был в очках.

— Если вы еще раз его заметите, постарайтесь разглядеть его лицо, — сказал Зотов. — И немедленно пришлите мне зов.

— Хорошо, Никита Михайлович, — пообещал я. — Так и поступлю.

— И держите меня в курсе по делу Горчакова, очень вас прошу.

— Договорились.

Когда я подошел к летнему кафе, Гораздова уже сидела за столиком. Перед ней стоял высокий стакан с лимонадом. Анна была в светлом летнем платье и нервно теребила пальцами кружевную перчатку. На шее девушки висел знакомый золотой кулон с изумрудом.

— Добрый день, Анна Владимировна, — поздоровался я. — Вы позволите мне присесть?

— Конечно, Александр Васильевич.

Я сел напротив девушки и взмахом руки подозвал официанта:

— Будьте добры два стакана лимонада и мороженое. Какое вы предпочитаете, Анна Владимировна?

— Клубничное, — несмело улыбнулась девушка.

Официант записал заказ и удалился. Гораздова, опустив глаза, мяла перчатку. Потом опомнилась и положила перчатку на стол.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — глубоко вздохнув, спросила она.

— О вашей семье.

— Понятно.

Губы девушки плотно сжались.

— Это Игорь Владимирович вас попросил?

— А при чем тут Игорь Владимирович? — удивился я.

— На обеде он все время расспрашивал меня о моих родителях.

— И что вы ему сказали?

— Что я из небогатой семьи.

Анна Владимировна гордо вздернула подбородок.

— Да, я вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь, поэтому и устроилась секретарем. Но я собираюсь выйти замуж за вашего отца вовсе не из-за денег!

— Я верю вам, — улыбнулся я.

— Тогда к чему эти разговоры? Я ничего не скрываю.

Нет, так я ничего от нее не добьюсь. Точнее, добьюсь, но придется перейти границы приличий.

Поэтому я решил пойти другим путем.

— Я слышал, что ваш отец очень хороший артефактор. И хочу заказать ему одну работу.

Я рискнул и попал точно в цель.

Карие глаза девушки изумленно распахнулись. Интересно, у пустынной вишни такой же цвет ягод?

— От кого вы это слышали?

— Я говорил с Кузьмой Петровичем. Он очень хорошо отзывался о вашем отце.

— Дядя Кузьма? Но он же…

Анна Владимировна, не договорив, прикусила нижнюю губу.

Что ж, по крайней мере, теперь я точно знал, что она дочь того самого артефактора Владимира Гораздова. Это лучше, чем ничего.

Официант принес нам мороженое и лимонад. Анна Владимировна ела мороженое и о чем-то напряженно раздумывала. Я не торопил девушку, спокойно попивая маленькими глотками холодный лимонад.

Наконец, она подняла взгляд.

— Хорошо, если вы настаиваете, я познакомлю вас с отцом. Мы можем поехать прямо сейчас. Я сказала Василию Игоревичу, что вернусь только к вечеру.

Она решительно тряхнула темными волосами.

— Да, так будет лучше.

Я заметил, что девушка говорит только об отце и старательно избегает упоминаний о матери. И не стал ее расспрашивать, чтобы не расстраивать лишний раз. Все равно со временем все выяснится.

Анна все же доела мороженое и даже мило поблагодарила меня. Приняв трудное решение, она почувствовала себя лучше, так часто бывает.

— Я послала отцу зов, но он не отвечает. Так бывает, когда он занят работой.

— А много у него заказов? — поинтересовался я.

— Достаточно, — сказала Анна и тут же отвела взгляд в сторону.

Это была неправда, но я сделал вид, что ничего не заметил.

Извозчики поджидали гуляющих горожан возле ворот Летнего сада, так что мы без проблем нашли свободный мобиль.

— Улица Старых Якорей, — сказала Анна. — Это в Гавани.

Извозчик удивленно посмотрел на нас в зеркало. Я прекрасно понимал его — не каждый день хорошо одетая парочка собирается в бедный район поблизости от порта.

Впрочем, ничего зловещего в Гавани не было. Даже уютно, по сравнению с Дождливым кварталом, например. Есть в столице такой район, где никогда не прекращается дождь. Там по сырым стенам многоквартирных домов змеятся черные трещины, а в глухие дворы никогда не заглядывает солнце.