Сева небрежно кивнул на дверь позади себя.

— Ясно.

Я подошел поближе, наклонился к гипсовому уху и грозно рявкнул:

— Мастер Кузьма! Быстро в мастерскую!

— Ты что?

Сева вцепился в мой пиджак, оттаскивая меня от маски.

— Там же его конторка…

Договорить он не успел.

Дверь за его спиной распахнулась, и из нее выбежал встрепанный, но бодрый дедушка в кожаном фартуке.

Борода у него, и в самом деле была необычайная — широкая и седая, как у Деда Мороза и такая длинная, что старик заправлял ее под фартук.

— Это что здесь такое? — грозно спросил старик, оторопело глядя то на Севу, то на меня.

Я шагнул вперед.

— Доброе утро, Кузьма Петрович. Меня зовут Александр Васильевич Воронцов, мне нужно с вами поговорить.

Глаза старичка недобро сузились.

— Молодой граф Воронцов, значит? Что же вы, господин тайновидец, пожилых людей пугаете?

Он повернулся к Севе.

— А вашему батюшке, ваше сиятельство, я все доложу, уж не обессудьте. Целое утро провозились с игрушкой, а заказ стоит.

— Думаю, барону Кривошееву понравится такая доработка его заказа, — улыбнулся я. — Он ведь из купцов? Маски, отпугивающие воров должны его впечатлить. А если намекнуть барону, что таких масок нет ни у кого в столице, то он и на тройную цену согласится.

В колючих глазах Кузьмы Петровича зажегся огонек интереса.

— Ну-ка, ну-ка… Может, оно и так. А вам до этого какое дело, господин тайновидец? Это мастерская князей Пожарских, тут у нас свои дела.

— Ваши дела меня не интересуют, — улыбнулся я. — Я просто хочу расспросить вас об одном человеке.

— Не до разговоров мне, — сварливо заявил старик. — Обедать пора. В моем возрасте порядок — это главное.

Но я уже понял, что Кузьме Петровичу любопытно — с чем я к нему пришел.

— Давайте пообедаем вместе, — предложил я. — С меня обед, с вас — разговор.

— А это уж как хотите, господин тайновидец. Я не могу вам запретить в трактир зайти. Только имейте в виду, в наш трактир сиятельства не часто заглядывают. У нас все больше люди простые, рабочие.

— Вот, и хорошо, — улыбнулся я. — Показывайте дорогу.

Трактир находился здесь же, в Ремесленном квартале, и был очень похож на мастерскую. Такие же кирпичные стены, черные окна и тяжелая дверь.

Внутри стояли тяжелые столы, похожие на верстаки, за которыми сосредоточенно обедали хмурые, основательные бородачи.

Были и молодые парни, но и у них на верхней губе уже темнели усы. Видно, у мастеров Ремесленного квартала своя мода.

Заказы разносили официанты в кожаных фартуках, тоже похожие на артефакторов. Свой мир, свое замкнутое общество.

Прямо, древние алхимики!

— Кислых щей с говядиной, жареного карпа с луком, и хлеба побольше, — сказал Кузьма Петрович. — Еще чаю с сахаром.

Официант сделал пометку в своем блокноте и вопросительно посмотрел на меня.

— То же самое, — улыбнулся я.

— Сию минуту, — кивнул официант.

Заказ он принес очень быстро — видно, в трактире хорошо знали Кузьму Петровича. Отдельно подал густую сметану в глиняной миске. И ложки предложил деревянные, расписные.

Красота!

Кузьма Петрович попробовал щи и зажмурился от удовольствия.

— Наваристые.

Я последовал его примеру. Щи были хороши — в меру кислые, густые, приправленные для остроты красным перцем. И говядины повар не пожалел, мяса в тарелке было вдоволь.

— Вкусно, — улыбнулся я.

— А то, — проворчал Кузьма Петрович. — Простая еда всегда вкусная. Не то, что всякие разносолы.

Он бросил на меня любопытный взгляд из-под густых бровей. Ждал, когда я начну его расспрашивать.

Но я невозмутимо хлебал щи деревянной ложкой. От привычки завтракать я отказался с тех пор, как поселился на Каменном острове — обходился утренним кофе. Да и ужинал не всегда, часто ложился спать натощак. А вот обедать старался плотно, если выпадала такая возможность.

Вот мы и обедали — молча, и в полное удовольствие. За соседними столами происходило то же самое. Мастера если и переговаривались друг с другом, то скупо и негромко, словно не желая тревожить сосредоточенную атмосферу обеда. И темы были все рабочие — краем уха я слышал что-то про магические плетения, заготовки и накопители.