— Я посажу тебя за нападение, — кричит он.

На этот раз моя очередь смеяться. Я медленно качаю головой.

— Думаешь, у нас здесь есть полиция? Шериф? Думаешь, им будет не все равно или они вмешаются? Оглянись. Мы сами себя охраняем, а ты оскорбительный ублюдок.

Страх, исходящий от него, опьяняет, и это только подпитывает мою потребность причинить ему боль, сломить его, показать ему, что он никогда больше не тронет Дакоту. Мой следующий удар направлен ему в висок, нокаутируя его, но этого недостаточно. Недостаточно.

Я следую за ним и наношу удар за ударом. Мне нужно искупаться в его крови. Мне нужно защитить свою половинку. Навсегда моя пара.

— Джейс, — хнычет Дакота.

Красная дымка рассеивается, как дуновение ветра, и я резко поворачиваю голову туда, где она все еще держится, прислонившись к окну. Я ожидаю, что она будет смотреть на меня с ужасом, но я не вижу ничего в ее глазах. Я проверяю связь, и она тоже не наполнена страхом.

Я втягиваю воздух, когда понимаю, что она наполнена любовью. Любовью ко мне. И облегчение. Такое чертово облегчение.

Дакота не смотрит вниз на своего бывшего, она встречает мой взгляд, и я теряюсь в ее льдисто-голубых глазах. Я медленно встаю, мои движения отрывистые, потому что я не хочу ее пугать. Я знаю, что Макнил все еще жив, потому что слышу, как бьется его сердце. Я бы не грустил, если бы он умер, но мне не нужна его смерть в моей душе, не тогда, когда в моей жизни есть эта женщина.

Моя женщина. Моя пара.

— Пожалуйста, позаботьтесь о мусоре, — бросаю я через плечо, зная, что кто-то с ним разберется.

Они могут подлатать его и отправить восвояси, или избавятся от него, дав ему именно то, что он заслуживает. Я не знаю, и мне все равно. Пока он ушел и никогда не вернется, мне этого достаточно.

Когда я добираюсь до своей пары, я прижимаю ее к своей груди и прячу лицо в ее шее, вдыхая ее запах и позволяя ему успокоить последние остатки страха во мне, что я не успею добраться до нее вовремя.

— Прости, — бормочу я ей в кожу.

— Простить? — выдавливает она. — Почему ты извиняешься? Ты спас меня.

— Ты увидела во мне ту сторону, которую я никогда не хотел тебе показывать, — признаюсь я шепотом.

Ее пальцы перебирают мои волосы, прежде чем она отстраняет меня от себя, и мое сердце начинает разрываться, но затем она смотрит мне в глаза.

— Я благодарна, что ты пришел. Я была так напугана.

Мои плечи поникли, и я издал низкий стон.

— Знаю, я это чувствовал.

Ее глаза остекленели от непролитых слез, Дакота медленно качает головой.

— Я боялась того, что он собирался сделать, но это была лишь часть моего страха. Я боялась, что у меня не будет возможности сказать тебе, что я люблю тебя.

Я моргаю, глядя на нее, часть меня не может обработать ее слова. Я откидываю голову назад и вою, звук эхом разносится по городу. Она любит меня.

Я подхватываю ее и поворачиваюсь, не заботясь о том, что они делают с этим куском дерьма, который думал, что может прийти в наш город и навредить одному из нас. Я начинаю бежать, мне нужно добраться до леса. Нужно добраться до поляны, даже если я понятия не имею, почему.

Я уверен, что Дакоте еще нужно кое-что сделать в магазине, но с этим придется подождать. Я знаю, что все будут следить за магазином и не допустят, чтобы с ним что-то случилось. Мне не следовало отталкивать их все эти годы, но я больше не буду этого делать.

Мы семья, пусть и облажавшаяся. Мы в этом вместе.

Когда моя пара рядом со мной, я могу сделать все, что угодно.

Дакота обвивает руками мою шею и прячет лицо у меня на груди. От нее все еще исходит какой-то страх, который я чувствую в нашей связи, но с каждым шагом он немного тускнеет. К тому времени, как я добираюсь до поляны, уже смеркается, и Дакота не чувствует никакого страха, который навязал ей этот мудак бывший.

Сегодня полнолуние, и я уже чувствую его притяжение, то, как оно зовет меня. Когда я смотрю на то, как светится кожа моей пары, я знаю, что я не единственный, кто это чувствует.

— Такая красивая, — рычу я, укладывая ее.

Я знаю, что должен быть осторожен, но потребность во мне снова заявить права на нее, показать ей и всем остальным, кому она на самом деле принадлежит, слишком на меня действует. Я использую свои когти и разрезаю ткань, чтобы не повредить ее красивое тело. Я отбрасываю от нее ткань, ненавидя кислый запах этого мудака на ней.

Она задыхается, и я вижу, как ее льдисто-голубые глаза тают от жара и желания. Я рву свою одежду, а затем накрываю ее тело своим, мне нужно чувствовать ее кожу на своей. Нужно знать, что она здесь, со мной. Мне также нужно заменить его запах своим, насколько это возможно.