Я сдерживаю рычание, когда она прикрывается, но я знаю, что это всего лишь вопрос времени, прежде чем я раздену ее и уткнусь в ее влажный жар. Когда Дакота смотрит на меня, я вижу голод в ее глазах, когда она смотрит, как мои джинсы висят у меня на бедрах. Мои мышцы напрягаются, когда она смотрит на меня.

— Если ты продолжишь смотреть на меня так, — стону я, — мы никогда не уйдем.

Она прикусывает губу, словно раздумывая, хочет она того или нет.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — говорит она голосом, полным фальшивой невинности.

Я вызывающе выгибаю бровь, и она фыркает.

— Прекрасно.

Когда мы выходим наружу, я удивляюсь, когда Дакота протягивает руку и переплетает свои пальцы с моими, не заботясь о моих когтях. Она продолжает меня удивлять. Я никогда не был любителем сюрпризов, я люблю порядок, но с ней я готов к каждому маленькому подарку, который она мне делает.

Когда мы углубляемся в лес, доверие, которое она оказывает мне, наполняет меня чувством гордости, которого я не испытывал уже много лет. Это больше, чем ощущение, которое я испытывал в последние несколько лет, выполняя свою работу. Когда нас разделяет связь, я чувствую ее волнение по поводу того, куда я ее веду.

Там нет страха, что удивительно. Если бы она боялась меня, я не знаю, что бы я сделал. С тех пор, как я изменился, мне не хватало такого рода связи с другими людьми. Мне было легче уйти в свою хижину, чем столкнуться с отказом. Мне этого достаточно, когда людей нет, черт, я думаю, все мы, кто изменился в ту ночь, изменились.

— Расскажи мне о «Лапы вверх!», — подсказываю я ей, пока мы идем.

Она смотрит на меня краем глаза, оценивая, серьезно ли я заинтересован, но я знаю, что заинтересован.

— Мы с моей лучшей подругой Хэдли уже несколько лет руководим им в Денвере. Мы продавали товары в основном из фургона, но продажи неуклонно растут. Хэдли отвечает за все рецепты, а я как бы лицо всего этого. Мне всегда нравилось иметь дело с клиентами и знакомиться с новыми людьми. Она счастлива быть за кулисами, так что мы сработались.

Мягкая улыбка на ее губах согревает мое сердце.

— Мы всегда хотели открыть магазин, но никогда не было подходящего времени.

— Что изменилось?

— Мне нужно было уехать из Денвера, — в ее голосе звучит настороженность.

Я хочу подтолкнуть ее, но я также хочу, чтобы она рассказала мне свои секреты в свое время.

— Хорошо. Почему Хэдли не переехала с тобой в Кричащий Лес?

У Дакоты появляется отсутствующий взгляд в ее глазах.

— Это было больше связано со временем, но у нее была возможность поехать на ранчо, где бывшие военные тренируют собак-охранников. Это как центр лечения посттравматического стресса, ранчо, дрессировка и разведение собак в одном флаконе.

Она пожимает одним плечом.

— Мы знаем некоторых людей в Денвере, которые связаны с этим местом, и они договорились, чтобы она поговорила с владельцем. Он предложил ей место, где она может оставаться столько, сколько захочет, пока она тестирует новые рецепты и исследует, что лучше всего подходит для собак.

— Вы делаете только лакомства для собак? — любопытно мне, но я и напряжен.

Дакота хихикает и качает головой.

— Я не собираюсь заставлять тебя что-либо пробовать, мой человек-волк, если ты об этом беспокоишься.

Так и есть, но я не собираюсь в этом признаваться, не тогда, когда я практически парю, потому что она назвала меня своим.

— Честно говоря, мы делаем лакомства для всех домашних животных. Но лучше всего продаются собачьи.

— Ты сказала, что чувствовала тягу переехать сюда, когда искала место для открытия?

— Да, — выдыхает она, прикусывая губу. — Я до сих пор не могу этого объяснить.

Я сжимаю ее руки, и мы выходим на поляну, ту, которую я люблю и посещаю, когда мне нужно подумать. Дакота задыхается, оглядываясь по сторонам. Здесь красиво круглый год, но мне не терпится привезти ее весной и летом, когда цветут полевые цветы.

— Ух ты. Бьюсь об заклад, это место еще лучше ночью, когда светит луна, — в ее голосе звучит благоговение.

Я останавливаюсь и полностью поворачиваюсь к ней.

— Это мое любимое время, чтобы приходить сюда, — мои слова пронизывает удивление.

— Тут прекрасно, — признается она, понимающе улыбаясь мне.

Я не могу отвести от нее взгляд, хотя нахожусь там, где чувствую себя наиболее умиротворенно.

— Ты прекрасна, — рычу я и смотрю, как она краснеет.