Конечно, это было не слово — образ. Сложно описать, но в слова я перевёл его так: обладающие разумом. Или просто разумные. Что ж, логично.

В карантине мы провели неделю в переводе на земное время. Анализы, исследования, снова анализы и снова исследования.

Малыша тоже не минула чаша сия. Ну а как иначе? Разумный плазмоид! Не где-то там на далёкой планете Юпитер за сотни световых лет от Гарада, а вот он, рядом, и абсолютно безопасен. В отличие от его взрослых сородичей. Грех не воспользоваться.

Конечно, исследовали Малыша очень и очень аккуратно. Можно сказать, даже нежно.

Снимки и видео в рентгеновском, инфракрасном, оптическом и ультрафиолетовом диапазоне спектра.

Воздействие слабым гамма-излучением, которое заведомо не может повредить существу, которое свободно передвигается в открытом космосе.

Микроволновое и терагерцевое излучение. Вплоть до радиоволн, которые, как выяснилось, Малыш вполне чувствует.

Измерение напряжение магнитного поля, а также напряжения и силы электрических токов.

Попытки хоть немного разобраться в сложнейшей структуре, которую представлял собой «организм» Малыша.

А структура была и впрямь сложнейшей.

Легко сказать — плазмоид. Когда копнули поглубже, то оказалось что есть там и свой мозг и даже нечто вроде кровеносной системы — тончайшие каналы, пронизывающие всё тело плазмоида, по которым бежала электрическая энергия, вырабатываемая (и получаемая извне!) специальным органом.

Этот орган выполнял фактически те же функции, что наше сердце, но, разумеется, был абсолютно на него не похож. Да что там — сердце, он и на генератор электрического тока тоже абсолютно не был похож, а ток, тем не менее, вырабатывал и принимал извне, работая одновременно как трансформатор.

Причём трансформатор уникальный и универсальный. Фактически любое электромагнитное излучение он улавливал и превращал в электричество, необходимое Малышу так же, как нам необходима кровь. Не спрашивайте, как, сам не понимаю.

Структура, выполняющая ту же роль, что человеческая нервная система, также имелась. По крайней мере, исследователи считали, что обнаружили её. Очень расстраивались невозможностью покопаться в ней как следует, поскольку для этого пришлось бы подвергнуть Малыша экстремальному физическому воздействию, что, разумеется, было абсолютно исключено.

Однако, некоторые интересные особенности выяснить удалось.

Например, если средняя скорость передачи сигнала по человеческим нервам в обычном состоянии равняется пятидесяти-шестидесяти метров в секунду, а в орно достигает ста восьмидесяти — двухсот десяти метров в секунду, то у Малыша она составляла двести пятьдесят-двести шестьдесят метров в секунду.

То есть скорость реакции плазмоида превышала обычную человеческую, как минимум, в пять раз.

Но самым фантастическим органом, по всеобщему мнению, — даже фантастичнее мозга, хотя, казалось бы, куда уж фантастичней! — был слой энергетически насыщенной и сложно структурированной плазмы. Сам Малыш определял его коротким словом-образом, который Валерий Фёдорович Быковский перевёл лучше всех: Тяни-Толкай.

— А что, — помнится, засмеялся я. — Что-то в этом есть.

— Эй, — сказал Сернан. — Кто такой Тяни-Толкай?

— Ага, — сказали ребята-учёные, исследовавшие Малыша. — Нам тоже интересно.

— Вымышленное животное из сказки про доброго доктора Айболита, который мог вылечить любое живое существо, потому что понимал их язык, — объяснил я. — Тяни-Толкай умел одновременно двигаться и вперёд, и назад.

— Вспомнил! — обрадовался Юджин. — Конечно, знаю. Читал в детстве. Только почему доктор Айболит? Доктор Дулиттл! «История доктора Дулиттла», так книжка называется. Написал её Хью Лофтинг, англичанин. Pushmi-Pully, так это животное звали. Отличная книжка.

— Всё правильно, — сказал Валерий Фёдорович. — Корней Чуковский, который написал «Доктор Айболит», как бы это сказать… создал русскую версию доктора Дулиттла.

Сернан задумался.

— Одновременно не могу, — сказал Малыш. — Но почти.

И немедленно продемонстрировал, переместившись в мгновение ока в сторону на метр и тут же оказавшись в другой.

— Правда, здорово? — похвастался он.

— А то, — подтвердил я. — Мы так не умеем.

— Что-то я не пойму, — сказал настойчивый Сернан. — Как это — создал русскую версию? Перевёл, что ли? Но почему тогда доктор Айболит, а не доктор Дулиттл?

— Не перевёл, — объяснил я. — Адаптировал для маленького советского читателя. Вольный пересказ, так это называется. И, между прочим, никогда не отказывался, что в первооснове «Доктора Айболита» лежат книги Лофтинга о докторе Дулиттле. Мне как-то попалось в руки одно из первых изданий, двадцатых годов ещё, так там в предисловии прямо об этом написано.

— Хитро.

— Абсолютно нормально. Просто ты плохо знаешь историю мировой литературы. Оригинальных сюжетов не так уж много, и все они перетекают из века в век, из страны в страну и пересказываются на разные лады тысячи раз. И ничего, каждое следующее поколение воспринимает их как новые. Будь иначе, люди вообще бросили бы читать, ходить в театр и смотреть кино. Зачем, если всё давным-давно рассказано?