Два дня провожу в мучениях. А то, что Саша почти постоянно находится рядом в палате у малышек не дает мне начать нормально мыслить.

Благо, девочки меня отвлекают. Они постепенно приходят в себя, требуя то играть, то болтать, то еще что-то, что приходит в их маленькие головки. Они еще покашливают, но температура спадает. Поэтому я могу вздохнуть с облегчением. Состояние девочек нормализуется настолько, что врач отпускает нас домой, выписав лекарства и продлив мне больничный по уходу за детьми еще на два дня.

— Ты кофточки розовые забрала? — мама заходит в палату с вымытыми пластиковыми стаканчиками. Конечно же, розовыми.

— Мам, — тяжело вздыхаю.

Я просила маму не приезжать, говорила, что мы с Сашей сами справимся с выпиской малышек, но кто же меня слушает.

Поэтому приходится постараться сохранять самообладание, пока я собираю вещи в бордовую спортивную сумку, стоящую на кровати. Дышу ровно, размеренно. Но все равно чувствую раздражение, из-за чего джинсы кажутся неудобными, а свободная белая футболка почему-то саднит кожу.

— Что мам? — мама, одетая в строгий синий костюм и с волосами завязанными в гульке на затылке, огибает кровать и подходит к тумбе. — Ты в последнее время слишком растерянная, а девочки любят в эти кофточки, — берет салфетки. — Что с тобой происходит? — бросает на меня взгляд исподлобья, начиная выбирать стаканчики.

— Все в порядке, — бормочу на автомате.

Меня все еще задевает, что мама рассказала о своей болезни Артему, а собственную дочь решила оставить в неведении. Я, конечно, узнала у нее все, что смогла. И судя по тому, что мне удалось выведать, нам нужно ждать результаты анализов. Другого выбора пока нет.

Я стараюсь гнать от себя переживания, включить профессионала, но это сложно, когда на тебя сразу навалилось столько всего. Иногда мне хочется просто лечь на кровать, подтянуть к себе колени, обнять себя и забыть обо всем. Хотя бы ненадолго отключиться от проблем.

Вот только, похоже, в моей жизни такой опции нет.

Все, что мне остается — стиснуть зубы и продолжать держать эмоции в себе.

— Как ты себя чувствуешь? — засовываю в сумку пушистые домашние тапочки девочек. Естественно, розовые.

— Не переводи тему, — мама вытирает второй стакан, бросает салфетки в мусорку. — У вас с Артемом что-то произошло, да? — передает мне посуду.

Тяжело вздыхаю.

— Да, — отвечаю коротко.

После нашего последнего семейного обеда мои отношения с мамой можно назвать натянутыми. Не знаю почему, но делиться сокровенным совсем не хочется. Кажется, что мама станет на сторону мужа, а я не переживу еще одного удара.

— Девочки с Артемом? — застегиваю сумку.

— А с кем еще? — фыркает мама. — На улице ждут. Саша, — она добавляет в голос строгости, совсем как в детстве. А когда я не откликаюсь, срывается с места, огибает кровать и подходит ко мне. — Саша, я с тобой разговариваю, — берет меня за плечи, разворачивает к себе, заставляет посмотреть на нее. — Что происходит между тобой и Артемом? — спрашивает твердо, показывая, что не отстанет от меня, пока я не поделюсь «сокровенным».

Вздыхаю. Опускаю плечи, отодвигаю сумку, сажусь на кровать.

Мама отпускает меня, но не отходит, а устраивается рядом.

— У Артема другая, — смотрю на свои руки, лежащие на коленях.

Мама молчит.

Секунду. Две. Три.

У меня уже проскальзывает мысль, что никакой реакции не последует, как слышу судорожный вдох.

— Ты уверена? — аккуратно спрашивает мама.

Меня передергивает. Поднимаю голову, смотрю ей прямо в глаза.

— Как я могу быть не, — выделяю последнее слово, — уверена, — напрягаюсь всем телом.

— Прости, — взгляд мамы тут же смягчается. — Просто, когда мы разговаривали с ним последний раз, у меня не возникло ощущения, что Артем хочет развестись, — она хмурится. — Даже наоборот, Артем только о тебе с малышками и говорил.

Хмыкаю.

— А он и не собирается, — горько усмехаюсь.

В груди начинает печь. Хочется потереть саднящее место, но я сдерживаюсь. Слишком приятно чувствовать тепло рук мамы, передающееся мне.

— Тогда я ничего не понимаю, — сама сводит брови к переносице и пристально смотрит на меня.

Не выдерживаю ее взгляд, прерываю зрительный контакт, смотрю в стену.

— Если кратко. Артем связался с дочкой давнего партнера. Не знаю толком, что между ними было. И если честно, не хочу знать. Но развод Артем не хочет мне давать. Даже предложил попробовать сохранить семью, — судорожно втягиваю воздух. — Я ничего ему не ответила. И если честно, не знаю, что сказать. Просто… — тяжело сглатываю, — это так больно, мам, — поднимаю глаза на самого родного человека на свете и больше не скрываю свои эмоции. — Я полюбила Артема с первой встречи, а он женился на мне только ради девочек, — слезы брызгают из глаз, скатываются по щекам.