Краем глаза замечаю, что Артем подходит к Марине, забирает у нее Лену, после чего поворачивается ко мне. Медсестра сразу же уходит, оставляя нас наедине с дочерьми.

— Как они? — спрашивает Артем, напряжение все еще не оставило его голос.

— Пневмония, — произношу обессиленно. — Я бы на день-два положила бы их в больницу, на всякий случай, и сама осталась бы с ними, — поднимаю взгляд на мужа. — Ты не против?

— Делай все, что считаешь нужным, — не думая ни секунды, отвечает Артем. — Если возникнут проблемы, я разберусь, — в голове мужа звучит твердость. — Но знаешь, чего я не понимаю? — аккуратно приподнимает Лену, чтобы малышка могла положить головку ему на плечо. Малышка устраивается удобнее, обнимает отца за шею, расслабляется. Только после этого Артем продолжает: — Как ты могла вот это, — указывает подбородком в сторону, куда ушел Николай Васильевич, — поставить выше нашей семьи?

Несколько дней я провожу в больнице с дочерьми. Сижу у их кроватей. Толком не сплю. Боюсь, что если закрою глаза, то, случись беда, не смогу вовремя среагировать. В итоге, так устаю, что едва могу стоять на ногах.

Артем тоже почти все свободное время проводит в больнице. Уезжает домой, только чтобы переодеться, а потом на работу.

Нам даже в палату девочек еще одну койку поставили, поняв, что мы оба не собираемся оставлять своих.

Постепенно малышкам начинает становиться лучше.

Хоть у девочек, спустя три дня, держится температура, и они покашливают, но, по крайней мере, у них начинает появляться прежняя жажда жизни. Мне приходится прикладывать немало усилий, чтобы удержать малышек на кровати… или хотя бы в палате. Этих непосед удается утихомирить только мультиками. Еще помогают пазлы, но где-то через раз.

Малышки явно идут на поправку, а меня начинает отпускать.

Гнетущие мысли снова крутятся вокруг моего брака, измены мужа, предстоящего развода…

А что, если Артем прав, и я приложила руку к тому, что наша семья разрушилась?

Нет! Никакая работа жены не может заставить мужа изменить!

Артем сам принял решение. Причем вполне осознанное.

Вот только муж все-таки оказался прав в одном — нельзя было ставить карьеру на первое место. Я в этом только убедилась, после того, как почувствовала пренебрежительное отношение Николая Васильевича к себе.

Благо, заведующий с момента нашей встречи в коридоре, когда Артем поставил мужчину на место, меня не беспокоил. Может быть, потому что я взяла больничный по уходу за детьми. Или просто решил не показываться, ведь главный врач так и не вызвал меня. Хотя угроза заведующего была четкой.

Но факт остается фактом.

Два дня относительного спокойствия помогают сосредоточиться лишь на дочерях.

Нас посещает лишь Ольга Вениаминовна, пожилая педиатр, которой передали моих девочек, чтобы она вела их.

Все-таки для Оленьки с Леночкой я — мама, а не врач. Хотя, если честно признаться, я часто об этом забываю. Нужно будет при выписке поблагодарить медсестер за терпение.

Дни в больнице сливаются воедино. Поэтому, когда приходит моя мама и предлагает посидеть с девочками, пока я схожу домой, чтобы хоть немного привести себя в порядок, у меня не возникает даже мысли, чтобы сказать «нет».

Тем более, есть еще одно важное дело, которое нужно сделать.

Нам с Артемом все-таки нужно обсудить развод. Лучше пройти через эту малоприятную процедуру по обоюдному согласию, чем трепать друг другу нервы в суде за опеку.

Конечно, мало шансов, что муж согласится, но попробовать все же стоит. Ведь в последнее время мы более или менее смогли найти общий язык. Артем даже еду мне приносил три раза в день. Скорее всего, из одного из своих ресторанов, но это же что-то должно значить.

Поэтому, стоит мне выйти из больницы, не раздумывая, набираю мужа.

Вот только он не отвечает. Наверное, занят. Другие, тревожные, мысли отгоняю в сторону. Артем может заниматься, чем ему заблагорассудится. Ведь сама собираюсь просить развод.

Поэтому просто отправляю Артему сообщение, что буду ждать его дома, и под палящим солнцем направляюсь к метро. Ноги почти не держат, еле спускаюсь по лестнице, а потом захожу в поезд. Сразу же сажусь и, наконец, расслабляюсь.

Такое чувство, что напряжение, которое поддерживало меня последние дни, уходит с концами. Тело словно немеет, разум опустевает. Даже узкие джинсы и белый топ на бретельках, которые весь день казались до жути неудобными, больше не беспокоят.

Всю дорогу до своей станции просто смотрю в одну точку. Ни о чем не думаю. Просто не могу. Мне нужно хотя бы немного спокойствия.

Почти не помню, как добираюсь до квартиры. Только, вставляя ключ в замочную скважину и поворачивая его, получается очнуться.

Бросаю взгляд на экран телефона, сообщений от Артема нет. Звонков от мамы тоже — это очень хорошо.

Открываю дверь, прохожу в квартиру и застываю. Артем в черном деловом костюме сидит на диване в нашей гостиной, приложив телефон к уху. Его брови нахмурены, а губы поджаты.