Вампир должен был умереть, и не важно, как. Но Полина была рада, что его убил не Доминик.

– Ты знаешь, в какую сторону идти, чтобы попасть домой? – спросила она.

– Знаю, но, скажу тебе честно, будет долго. Не проще ли вызвать такси?

– Потом вызовем. Я бы хотела еще погулять…

Погулять с ним, потому что одиночеством она уже насладилась сполна, но говорить об этом Полина не стала. Он, кажется, и без того заметил, что он ей нравится, и ему хватало благородства не пользоваться этим. Их обоих все устраивало.

Вот и сейчас он поддержал ее:

– Хорошо, погуляем.

– Ты не злишься, что я отнимаю твое время?

– Нисколько. Ты как раз помогла мне – это задание становится все серьезней, и мне нужны были глаза. Теперь я их получил.

– Они так и будут черными?

– Да, – кивнул он. – Но это незначительный недостаток. В целом, это отличный вариант, глаза вампира видят лучше человеческих, да и продержатся дольше. Думаю, неделю мне не придется ни о чем беспокоиться, а то и больше.

Рядом с ним было спокойно. Она не думала о том, что произошло, не боялась больше неведомых ей Безымянных. Полина смутно догадывалась, что это плохо, что ее с каждым днем влечет к нему все больше и нужно срочно что-то менять. Однако в этот вечер она решила побаловать себя и просто насладиться моментом.

– Как ты это делаешь? – поинтересовалась она. – Если вопрос слишком личный, можешь не отвечать.

– Что именно?

– Как ты забираешь чужие глаза?

Она поверить не могла, что все-таки решилась спросить это. Полина не хотела обидеть его, но отступать было поздно.

Если он и был задет, то никак не выдал себя.

– Это часть моей новой природы.

– После трансмутации?

– Да. – Доминик поднял руку, рассматривая татуировку на своей ладони. – Клетки моего нового тела очень быстро восстанавливаются. Это обеспечивает мне не только постоянное омоложение, что уже приятно, но и нечто близкое к бессмертию. Исключение составляют только глаза.

– Но это же странно! – не выдержала Полина. – Если ты любую рану можешь залечить, почему глаза стали исключением?

– Потому что первая трансмутация была проведена с ошибкой. Вместо исцеления я получил разрушение моего тела, болезнь, которая разъедала меня изнутри. Чтобы спасти мне жизнь, ведьмы, проводившие вторую трансмутацию, загнали болезнь в мои глаза, а глаза выжгли. С тех пор я не могу их восстановить.

– Но ты можешь взять чужие глаза.

– По сути, я забираю клетки, из которых сделаны эти глаза. Я провожу их через свою кожу и восстанавливаю в глазницах. С этого момента мой организм начинает бороться с ними, как с вирусом, и в итоге я их теряю. Так и живу.

– В монастыре у тебя не было глаз…

– Глаза нужны мне во время серьезной охоты, – пояснил Доминик. – В обычной жизни я приспособился обходиться без них.

Он был частью мира, о котором она читала или слышала от других, в который погрузилась только теперь. Это интриговало Полину почти так же, как он сам – такой красивый в золотом свете фонарей. Она не спросила, сколько ему лет, потому что не хотела знать. Какая разница? Главное, что здесь и сейчас он так же молод, как она.

– Как ты стал клинком ведьмы? – осторожно поинтересовалась она. – Так ведь это называется?

– Некоторыми – так, некоторые называют нас орудиями ведьм, что тоже верно.

– А до этого ты был человеком?

– Клинок ведьмы можно выковать только из человека, – отозвался он. – Потому что нелюди – потомки людей, на которых уже использовали магию. Так что да, родился я человеком.

– Почему ты изменился?

– Среди главных причин я назвал бы молодость, глупость и любовь, – горько усмехнулся Доминик.

Полина прикусила нижнюю губу, заставляя себя молчать. Она боялась сболтнуть лишнего, даже дышать боялась, лишь бы не спугнуть это неожиданное доверие между ними. Ей так хотелось услышать, что с ним произошло, но она прекрасно знала, что не заставит его говорить, если он не захочет.

– Ее звали Маргарита, – продолжил он. Доминик не смотрел на свою спутницу, взгляд его был направлен куда-то далеко, за темноту улицы. – Прямо как у Булгакова – хотя тогда я не думал об этом. Мы учились в одной школе, стали встречаться. Она была редкая красавица, да и я, в общем-то, ничего. Это была не столько любовь, сколько понимание, что мы подходим друг другу. Мне было семнадцать, когда я узнал, что она ведьма.

– Она сама сказала тебе?

– А ты думаешь, у нее тогда мозгов было больше, чем у меня? Ее сила только-только начинала раскрываться, ей хотелось хвастаться, и она рассказала мне. Я был заинтригован: я до этого даже не знал, что магия существует. Мне казалось, что я попал в другой мир, от такого не отказываются. Если раньше я подозревал, что брошу ее, как только мы закончим школу, то теперь я ни на кого и не смотрел, только на Марго. Она была не просто ведьмой, а наследницей сразу двух древних кланов, ей от рождения достались небывалые способности. Поэтому даже ее родня вынуждена была с ней считаться. Им не нравилось то, что она всюду таскает за собой меня – человека, но она настояла, и они смирились.