— Это ты, ты виноват! Нам весной предлагали новенькую дуплянку на другом участке, только ты уперся. Привык к родному дуплу!

— Конечно, привык! — оправдывался мухолов. — Кто ж знал…

— Я знала, что надо было соглашаться на дуплянку! Теперь мы погибли! Что еще натворит этот негодник… Да где же он сам?

И опять дерево промолчало, хотя с высоты ему хорошо была видна фигурка, тащившая на поводке щенка. Пройдя поселок, Витя свернул на тропинку. Он шел в лес.

В лесу в этот день был праздник — летний смотр малышей. Как всегда, он проводился на главной поляне перед раскидистым дубом, обросшим зеленым мхом.

Дуб по праву считался лесным старейшиной. Он был старше всех в лесу, старше филина, который уже семидесятое лето выкрикивал по ночам свое «уху». Когда филин еще только вылупился из яйца, в тени дуба уже мог отдыхать взрослый лось.

Дуб был так могуч, что, ползая по его стволу, дятел должен был двести раз переставить лапы, чтоб описать полный круг.

Дуб был так высок, что его вершину было видно с опушки, где на границе леса и поля зеленела молодая поросль осин и берез.

Недаром березы и осины называют пионерами леса. Их легкие семена далеко уносит ветер, они первыми заселяют новые места.

Лично явиться на смотр пионерки-березки и пионерки-осинки не смогли. Ветер принес их привет — шум молодой листвы.

Но и без них на поляне собралось много и малышей, и зрителей-мамаш.

На сук дуба важно уселась сойка. Сойка — это живое лесное радио: птицы и звери слушают новости, которые она передает.

— Привет малышам! — крикнула сойка. — Пусть будет счастливым их первое лето! Пусть растут они здоровыми, хитрыми, ловкими!

Шмелиный оркестр сыграл туш, а затем лесное радио передало, что смотр откроют зайчата — самые самостоятельные из лесных малышей.

— «Самостоятельные»!.. — фыркнула барсучиха. — Правильней сказать — беспризорные. Мать им даже норы не выроет, валяются где-нибудь под кустом…

— А зачем моим малышам нора? — передернула ушами старая зайчиха. — Они родятся зрячими, с зубами, в шерсти — не то, что ваши: голые, слепые, беспомощные!

— Зато мои в тепле и всегда сыты, — огрызнулась барсучиха, — тогда как ваши… Сколько раз вы кормили своих зайчат молоком?

— Три раза за девять дней, — призналась зайчиха. — Но не потому, что я плохая мать. Мне нельзя приходить чаще, иначе запахом пяток я выдам своих малышей врагам. Чем дольше мы, зайцы, бежим, тем сильнее потеют и пахнут наши пятки, и лиса…

Зайчиха замолкла, потому что на поляну, облизываясь, вышла огненно-рыжая лисица.

— Наш лучший судья! — представила ее зрителям сойка. — Удивительно острый нюх!

Лисица медленно пересекла поляну и скрылась в кустах.

И тогда из травы один за другим стали выскакивать зайчата. Лисица не почуяла их, потому что они, как требует заячья наука, лежали неподвижно, прижав предательские пятки к земле.

— Начинается парад молодых змееловов! — объявила сойка.

И семеро ежат сложили к подножию дуба загрызенную гадюку — свой первый охотничий трофей.

Охотники на змей совершили круг почета под пение птичьего хора. Храбрых ежат славили пеночки и овсянки, чьих птенцов пожирает гадюка, разоряя гнезда, свитые на земле.

После ежат на поляну выбежали бельчата с орехами в зубах.

Белки — запасливый народ. Каждую осень они закапывают в землю орехи и желуди, но запомнить всех своих кладовушек не могут. А лесу от этого прибыль: благодаря беличьей забывчивости в лесу вырастают новые орешники и новые дубы.

Сегодня в честь праздника каждый бельчонок должен был посадить свой первый орех.

Все ждали сигнала — черного облачка дыма. Оно взовьется из-под копыта лося, который с треском раздавит огромный гриб-дождевик.

Но раздался отчаянный вопль сойки:

— Кээй… кээй… ра-ра-ра!!!

И поляна опустела. Лесное радио передало:

— Берегись, берегись! В лес пришел человек!

Все были предупреждены. Но сойка не успокоилась. Она следила за мальчиком и собакой, перелетая с куста на куст.

И она видела, как мальчик на ходу сшибал шляпки грибов ногами. Розовый зонтик волнушки, красный берет подосиновика, коричневые колпачки маслят — все разлетелось на куски!

И еще видела сойка, как Витя вырвал из земли куст черники. А ведь можно было ощипывать ягоды с веток, не погубив куста!