Шрифт:
Сейчас дятел не плотничал и не лечил деревья, а размеренно бил клювом в сухой сучок, как бьют в барабан.
Вторя ему, и справа, и слева, и в чаще, и на опушке грянули другие деревянные дятловы барабаны. Они звали на сбор.
Мимо щенка пролетела стая дроздов, и семейство зябликов, и одинокая кукушка, проскакали зайцы, прошмыгнули мыши, важно прошел медведь.
Туда же, хромая на переднюю правую лапу, ковыляла и знакомая пучеглазая лягушка.
— Какой-то мальчик бросил в меня камень, когда я возвращалась с купанья, — пожаловалась лягушка, — из-за него я опаздываю на сбор!
Мелькнул огненный хвост лисицы, затрещали кусты, сквозь которые продирались лоси, с ветки дерева спрыгнула рысь.
Звери двигались так быстро, что щенок был не в силах поспеть за ними. Но он находил дорогу по отпечатавшимся на земле следам.
И следы привели его к старому дубу.
На дубовом суку, нахохлившись, сидела сойка.
Вертишейки, пеночки, зяблики, славки, иволги, дрозды, соловьи, кукушки, рябчики, сычи и совы так густо облепили ветки окружавших поляну деревьев, что почти не было видно листвы.
Здесь же пристроились и белки. Они щелкали орехи и, балуясь, бросали шелуху на спины собравшихся на поляне зверей. Но и шустрые белки притихли, когда к ним подлетел сердитый невыспавшийся филин.
— А ну, потеснитесь! Дайте старику место на северной трибуне. Не могу же я сидеть против солнца! И вообще, что за манера устраивать собрания средь бела дня!
Щенку ничего не было видно из-за рыжих, серых, бурых звериных спин. Он попробовал протиснуться вперед и укололся об иглы ежа.
— Куда лезешь? — хрюкнул еж. — Не видишь, что все места заняты? Или думаешь, медведь тебя на коленки посадит? Стой, где стоишь!
Щенок покорно остановился.
— Внимание, внимание, внимание! — крикнула сойка.
И на поляне наступила тишина. Притихли звери и птицы, застыли деревья, кусты и травы.
Только на макушке старого дуба медленно шевелились вырезные листья. В недоступной другим вышине лесной старейшина один беседовал с ветром и солнцем, думал вслух.
А потом сойка передала собравшимся на поляне его слова.
— Мы собрались сюда, чтоб судить мальчика, который многих обидел. Но если среди лесного народа найдется кто-нибудь, кто хочет сказать слово в его защиту, — пусть говорит!
Щенка подбодрили эти слова. Хотя он и стыдился Витиных поступков, но ни одна порядочная собака не бросит друга в беде. Где-то щенок слышал, что совы славятся своей мудростью. Виляя хвостом, он подошел к сидевшей на пеньке одинокой сове.
Она дремала, но, услышав шаги за спиной, круто повернула голову и уставила на щенка золотисто-желтые, как янтарь, глаза.
— Вы не могли бы сказать свое мудрое слово в защиту мальчика? Ведь вам лично он не сделал зла?
— Кого бы ни обидели в лесу, — обидели меня! — щелкнула клювом сова и снова закрыла свои янтарные глаза.
Может, она потому не захотела заступиться за мальчика, что он отнял у нее добычу? Сова охотится и на мышей, и на мелких птиц.
Любопытный бельчонок, свесив голову с ветки, прислушивался к разговору, и щенок обратился к нему:
— Ну, а ты, рыженький? Почему бы тебе не заступиться за мальчика? Ведь тебе он не сделал зла!
Бельчонок, смутившись, закрыл пушистым хвостом мордочку. За него ответила белка:
— Кого бы ни обидели в лесу, — обидели меня!
Может, она это сказала потому, что любит орехи, а Витя искалечил ореховый куст?
Кого же еще спросить? Лося страшно — вдруг забодает! Глухари глуховаты, ужи скользкие, а зайцы трусливые.
В отчаянье щенок бросился к лисе.
— Прошу вас, хитрейшая, скажите слово в защиту мальчика. Ведь вам лично он не сделал зла!
Но и лисица ответила так же, как другие:
— Кого бы ни обидели в лесу, — обидели меня!
Заяц грызет кору осины, клест клюет семена ели. Кто обидел осину, тот обидел зайца, кто обидел ель, тот обидел клеста!
Кто обидел орешник, тот обидел белку, кто обидел чернику, тот обидел лису. Лисица охотится за тетеревом; тетерев летом кормится черникой; черника, спутник ели, чувствует себя как дома в тенистом бору.
Ягода дает имя лесу. Ученые говорят: ельник — черничник.
Все в лесу — от зеленой ветки и черной бусины ягоды до птицы и зверя — связано между собой.