Для убедительности я направил на одного кота пистолет-пулемет, а на второго — автомат.

Жрица смерила меня долгим взглядом. Зрачки ее зеленых глаз сузились в тонкие полоски, а хвост гневно заходил из стороны в сторону.

Затем она сдалась и быстро отдала приказ на своем мяукающем наречии. Коты убрали копья и отошли.

— Теперь вели расстегнуть цепи, — холодно сказал я, направив оружие на жрицу.

— Если прервать церемонию, бог разгневается, — зло произнесла та.

— А если не прервать, разгневаюсь я.

— Волк такой крутой, кити-кити! — восхитилась пленница. — Мы уже скоро вернемся в домик на ножках? Мне тут нравилось, но теперь не очень.

— Скоро, моя хорошая. Вот только эта пушистая тетка научится подчиняться, и порядок.

Я перевел взгляд на жрицу. Та кипела от ярости, но старалась сохранить внешнее спокойствие. Однако ее усы подрагивали, потому что губы так и норовили подняться вверх, обнажая клыки. И когти из мягких лапок уже торчали.

Приподняв бровь, я спросил у нее:

— Что ты там говорила? Докажи, что достоин соперничать с нашим богом и получишь ангорийку? Доказал. Отдавай. Хотя нет, плевать. Сам заберу. Роза, присмотри за этой кошкой и остальными. Если что, придуши немножко, как змейку.

Подошел к Сэше. Загремели цепи, и ангорийка радостно кинулась обниматься. Запрыгнула, как на столб, и обвила меня ногами. Ее полуголая фигурка тесно прижалась ко мне, а щека начала тереться о мою шею. Блондинка еще и замурлыкала!

— Сэша, какого черта?! А ну живо отцепись!

— Но Волк же пришел спасать меня, кити-кити, как принц принцессу!

— Да, но для этого надо, чтоб принцесса не мешала!

Я покосился на жрицу, которая наблюдала за картиной со смесью раздражения и злорадства. Перевел взгляд на кошаков. Один из них невзначай поднял копье. Я тут же нацелил на него оружие и показал, чтобы бросил на землю.

Тот понял без перевода.

Мягко ступая по каменным плитам, к жертвеннику подошли белые тигры. Они не нападали, но выразительно порыкивали. Добравшись до жрицы, упали возле нее, как обязательные декорации.

Сэшу пришлось отцеплять вручную. Из-за этого я набросил ремень автомата на плечо.

Впрочем, пистолет-пулемет тоже отправился в кобуру, потому что тратить пули на цепи, а заодно рисковать поранить Сэшу, я не собирался. Просто схватился за золотые цепи и хорошенько дернул.

Звенья, соединенные с вбитыми кольцами, порвались. Золото — мягкий металл. Особенно, если твои мышечные волокна искусственно изменены.

Собрав обе цепи, я сунул их в руки ангорийке.

— Держи приданое, невестушка.

Ангорийка сгребла цепи в охапку и просияла:

— Так я теперь буду твоей невестой, Волк?

— Что? Нет, твою мать! Хватит сбивать меня с толку! Пошли.

Я двинулся к Добрыне. Трицератопс все это время стоял перед жертвенником, как гора, и хмуро взирал на полосатиков.

— Вы никуда не пойдете! — выступила вперед жрица.

Перед ней сразу же взметнулись лианы. Белые тигры зарычали и прижали уши.

— Пойдем, дорогая. И ты пойдешь с нами, — сообщил я.

— Что?! — возмутилась жрица.

Но я не слушал. Просто наклонился и подхватил ее. Перебросил через плечо. Когти тут же впились в плащ, но хуже ему уже не будет. А под ним у меня броник, так что царапаться бесполезно.

Тойгерские воины сразу же оскалились и бросились вперед, направляя на нас копья.

— Вели им не лезть или хуже будет, — сказал я.

Но жрица, похоже, отдала противоположный приказ.

И не только своим мужикам.

Белые тигры зарычали и показали массивные зубы.

Один бросился.

Но тут же отлетел, потому что я двинул наотмашь металлической рукой. Остальные собирались последовать его примеру, но их схватили лианы Розочки. Парочку самых ретивых тойгеров — тоже. Все они теперь висели в воздухе и жалобно мяукали.

— Куда Волк хочет их? — спросила Роза.

Я невольно улыбнулся, но ответил почти серьезно:

— Да просто выбрось. Никуда я их не хочу, они ж самцы.

Розочка выполнила приказ буквально. Выбросила. Швырнула, блин.

Но они все кошаки, так что приземлились без травм. Только расстроились.