Некий юноша, тщедушный недоносок, мучимый комплексом сексуальной неполноценности, хилый, но глубоко интеллигентный мальчик из Хорошей семьи, с помощью родителей берёт себе в жёны свежую, здоровую, красивую девушку с Периферии. Он вводит её в свой дом, где его мамаша ещё до регистрации брака обучает её мыться в ванне, в правильном направлении подмываться и подтираться, и постепенно из невесты выветривается деревенский запах. Став женой, она быстро овладевает московским произношением, завершает высшее образование, становится светской дамой и, наконец, защищает диссертацию. Семья вне себя от восторга, торжествует и ходит гоголем недалёкий муж, и только вещее сердце свекрови предчувствует неладное. Так и есть! В один «прекрасный» день эта неблагодарная свинья, эта змея, пригретая на четырёх грудях, уходит от своих благодетелей и забирает ребёнка, лишая их всех радости быть отцом, дедом и бабушкой, закрывая своему исчадию путь к профессорской карьере, а себе – к заграничным командировкам.

Кто же новый избранник «этой шлюхи», кому продалась она, удовлетворяя свои низменные инстинкты? Уж не клюнул ли на неё наш старый знакомый, почтенный академик? Или это знаменитый кинорежиссёр (полноте, она же не снималась в кино!)? Или модный поэт, походя (и похотью) разбивший не один десяток сердец?

Нет! Это совершенно не образованный, вовсе не молодой, ничуть не красивый и отнюдь не здоровый, более того, увечный, одноглазый и одноногий, грязный и лысый прокуренный мужик с гнилыми зубами и бородавками. Всю ночь он храпит, всё утро кашляет, весь день плюётся и кидается окурками, а весь вечер смотрит «телевизер». Типичный честный труженик! О наличии у него какого-либо крупного мужского достоинства тоже ничего толком не известно.

И никому невдомёк, что женщина, которую все осуждают, на самом деле совершила величайший акт полового самоутверждения. Она захотела стать хозяйкой своей жизни, своего счастья. Много лет её держали и холили, как комнатную собачку. Много лет благодетели давали ей понять, что всем своим становлением как личности она всецело им обязана, что её осчастливили. А она всё это терпела.

За что она любит своего нового мужа? Это её личное дело. «Любовь – это когда у двоих есть тайна», – говорил Г.А.Харчев – первый советский философ, наступивший на эту скользкую тему. Раз данную тайну никто не может разгадать, значит, это и есть настоящая любовь. Да, эта баба его почти содержит, она даёт ему деньги на водку. Ведь это её мужик, её любовь, право на которую она завоевала. Для того-то она и защищала диссертацию, чтобы спать, с кем хочется. Разве мужчины так не поступают?

Мальчики из Хороших семей! Не берите в жёны провинциальных девушек «от завода и пашни». Не счастливьте их квартирой, пропиской, дипломами и связями родителей. Дайте возможность честным труженицам самим ковать своё счастье. Не навязывайте никому благодеяний, если не хотите, чтобы облагодетельствованная особа вас придушила или, что ещё хуже, отобрала половину жилплощади и имущества и унесла с собой весь приплод.

Всему виной феминизация науки, т.е. широкое проникновение в неё женщин. Многие виды человеческой деятельности были сперва достоянием мужчин, но рано или поздно становились доступными прекрасному полу. Наука в этом отношении не исключение. Феминизация какой-либо социальной сферы неизбежно влечёт за собой и её борделизацию, однако последняя в науке не достигает той степени, до которой она дошла среди работников театра и кино. В системе учебных заведений наивысшим коэффициентом борделизации обладают педагогические институты.

Глава 5

НАУЧНО-СЕКСУАЛЬНОЕ

САМОИЗНУРЕНИЕ ЖЕНЩИН

Блажен, кто смолоду был молод.

А.С.Пушкин

У молодой женщины, мечущейся между наукой и сексом, развивается синдром научно-сексуального самоизнурения – такое состояние, когда человек, предаваясь сексу и отдыху, терзается мыслями о незаконченной научной работе, а работая, обуревается сексуальными позывами и стремлением к развлечениям. Синдром научного и учебного сексуального самоизнурения возможен лишь у тех, у кого рабочее время административно не отделено от свободного: у студентов и аспирантов в дни, месяцы и годы, предоставленные для написания курсовой, дипломной работы или диссертации, для подготовки к экзаменам; у научных сотрудников, пользующихся библиотечными днями, аспирантскими и экзаменационными отпусками. Синдром этот развивается у лиц обоего пола, но больше свойствен женщинам, о которых и пойдёт у нас речь.

Когда молодая жертва науки или учёбы предоставлена самой себе, перед ней становится дилемма: работать или развлекаться? Работа, как правило, такова, что её не выполнишь в один присест. Вообще же она неопределённа и бесконечна во времени, потому что обладает способностью к самовозрастанию: чем больше ты написал, тем дальше твоё сочинение от завершения, и приходится его обрывать на полуслове, чтобы уложиться в заданный срок, а если срок не ограничен, то и работа никак не может закончиться. Большинство из нас склонно жаловаться на недостаток времени для творческой работы, но как только мы его получаем, оказывается, что мы не умеем им пользоваться. Главное же терзание состоит в следующем: что делать сегодня? Жить или работать? Если работать сейчас, то когда же жить? Трагедия заключается в том, что для накопления научного багажа и для апогея половой жизни нам предоставлено одно и то же время – молодость. Но у мужчины молодость длиннее и многократнее; кроме того, он может свои физические недостатки до некоторой степени компенсировать социальным положением и интеллектуальным влиянием на партнёршу, что женщине удаётся крайне редко.

Учёный не обязан быть сухарём и аскетом, но научная работа несомненно хотя бы в отдельные периоды требует аскетического образа жизни. Молодой учёный мужского пола может тешить себя мечтой, что после тридцати лет он позволит себе немного погулять Женщина после тридцати никогда не наверстает того, что упустила раньше, и как бы хорошо ни сложилась в дальнейшем её личная жизнь, одна только мысль о том, что она, возможно, не до конца воспользовалась своей молодостью, будет отравлять несчастную до гробовой доски.

Работать или отвечать на позывы плоти? Женщина несомненно хочет работать, но это желание особого рода. Это не то желание, которое бывает у настоящего творческого работника, когда жалко ложиться спать, потому что не хочется прерывать поток мыслей; когда с работой расстаёшься как с возлюбленной; когда утром торопливо глотаешь кусок, чтобы поскорее засесть за пишущую машинку или бежать в лабораторию (если не удаётся там постоянно ночевать); когда «понедельник начинается в субботу» (братья Стругацкие).