К моему удивлению, сержант покосился на меня и одобрительно подмигнул. Не хочет лишней работы — там же гору бумажек писать придется, а так просто впаяет штраф соседке. Мы тоже в плюсе — извинениями «вредной бабке» бабушка Кинглинг отделаться не позволит.

— Я совершила ужасную ошибку! — изобразив на лице кривую виноватую улыбку, поклонилась Ян Иинг. — Прошу у вас снисхождения и готова компенсировать вашему уважаемому семейству причиненные неудобства, — поклонилась полиции. — Благодарю вас за снисхождение к старой больной женщине. Уверяю вас — я осознаю всю тяжесть своего ужасного проступка, и клянусь оплатить штраф!

Даже не попыталась предложить «оплатить штраф» прямо сейчас, не отходя так сказать «от кассы». Очень в Китае с коррупцией строго. Полагаю, воруют, берут взятки и «пилят» здесь не меньше, чем в любой другой стране, но здесь овчинка явно выделки не стоит, и соседка это понимает.

— Разбирайтесь быстрее, — велел сержант.

— Могу предложить вам за беспокойство тысячу юаней, многоуважаемая Ван Кинглинг, — заискивающе улыбнулась «Госпоже» Ян Иинг.

— Тысячу?! — презрительно фыркнула бабушка. — У малыша Вана завтра важнейший в его жизни день…

Торг занял минуты три, и это только благодаря сержанту, на которого пошипела рация с приказом закругляться уже и идти вершить справедливость в другом месте. В итоге мы получили тысячу долларов в юаневом эквиваленте. Безумные деньги для семьи Ван.

Когда полиция собиралась уходить, прибежал взмыленный, подобострастно улыбающийся охранник жилого комплекса. Тот же — видимо суточная смена. Сославшись на то, что отошел «в туалет всего на минуточку», он многократно извинился за недоразумение. Обрадовавшаяся возможности сорвать злость Ян Иинг начала на него орать, а сержант, вручив ей бланк со штрафом, посмотрел на меня и подбодрил:

— Мы с коллегами тоже из деревень, но смогли попасть на престижную и полезную обществу работу. Удачи тебе завтра, Ван Ван.

Стало приятно — и «мне-взрослому», и рудиментам Ван-Вана, которые полицию боятся и уважают. Сержант в глазах «рудиментов» вообще величина исполинская, что-то вроде популярного киноактера.

Поблагодарив полицию, под фоновые крики соседки на охранника, мы вернулись в квартиру. Посмотрев на деньги в своей руке, бабушка Кинглинг вдруг опустилась прямо на пол и тихонько заплакала.

— Пойду чайник включу, — самоустранился Ван Дэи. — Молодец, малыш, — с неловким выражением на лице — потому что ничего для разрешения конфликта не сделал и чувствует себя виноватым — хлопнул меня по плечу и ушел.

— За что нам это всё? — всхлипнула растерявшая свою казавшуюся безграничной выдержку «Госпожа», в одночасье превратившись в самую обычную пожилую женщину, которую судьба пожевала как следует, выплюнула в глухую деревушку, а теперь подослала «провинциалку», которая без всякого на то основания приперлась нас оскорблять. — И что это за «так и знал, что с деревенскими родственниками будут проблемы»? Разве мы хоть в чем-то виноваты?!

Ничего особенного: видел я истории и драматичнее. Если рассудить цинично, Кинглинг живет не так уж и плохо — в теплом доме, не сильно утруждая себя работой по хозяйству, часто ездит в город просто погулять, и никто из нас не голодает. Тем не менее, в ее глазах более несчастной женщины не найти во всем Китае, и я это понимаю.

Рудименты Ван Вана наполнили душу жалостью, к ней добавилась моя собственная. Опустившись рядом с бабушкой на корточки, я обнял ее за плечи и тихо подбодрил:

— Прямая нога не боится кривого ботинка, бабушка.

Кинглинг всхлипнула и прижалась ко мне, намочив щеку слезами.

— Каждая неудача делает человека умнее, — добавил я еще одну китайскую поговорку. — У нас было много неудач, но они дали нам стойкость, усердие и опыт. Смотри — это испытание обернулось для нас удачей, а значит небеса улыбаются нам. Прошу тебя — не плач. Я обязательно сдам экзамены так, что меня без проблем примут в хороший университет. Я обязательно разбогатею, и тогда ты снова сможешь жить в Пекине. В доме, по сравнению с которым этот — жалкая рухлядь!

— Добрый, любимый малыш! — отстранившись, улыбнулась сквозь слезы бабушка Кинглинг. — Все так и будет. Только не травись больше удобрениями, хорошо?

Такой трогательный момент испортила.

— Ну какие удобрения? — Ван Ван умеет виновато улыбаться, а вот я — не очень. — Просто пить хотел, посмотрел на этикетку на бутылке, думал кола, я и хлебнул. Хорошо, что не уксус.

Бабушка озадаченно похлопала мокрыми ресницами — похоже верит, а значит скоро поверит и остальная семья. Это хорошо, потому что меня будут меньше доставать хотя бы по этому поводу.