— Поэтому ты позволил себе, пригодному только растить чеснок тупице, попытаться составить конкуренцию на выборах старосты целому племяннику члена Партии, а потом последним поздравил его с назначением?! — поведала трагическую историю «уплотнения» семейства Ван в один дом бабушка.

Амбиции-то у бати есть, и я бы на его месте возможно поступил бы так же. Не могу винить, блат штука неприятная, и теперь мне Ван Дэи даже жаль: хотел как лучше, а получилось как всегда, причем я совершенно уверен, что Ван Дэи бы справился с обязанностями старосты лучше «племянничка». А нет, это остатки Ван-Вана мне нашептывают, а сам я выводов сделать не успел и делать на самом деле не хочу — зачем оно мне?

Дамы сплотились вокруг «Госпожи» и принялись засыпать главу семьи (номинального) упреками. Прилетело не только за «уплотнение» — вспомнили и отсутствующий септик, и недостаточно качественно прибитую, третью снизу доску на задней стене бани, и общую скудность семейного бюджета, и неаккуратность во время хозработ — ты испачкался, а вдруг ставшая «бедняжкой» Айминь стирай!

Сунув в рот четыре куска свинины подряд, Ван Дэи отложил палочки и вышел из-за стола, изобразив на лице глубочайший пофигизм и направившись в сторону огорода — память Ван-Вана подсказала, что там, под навесом, стоит небольшой трактор, который верой и правдой служит нам седьмой год. Частично в кредит покупали, и потом пережили три тяжелых года — тогда все ресурсы семьи были брошены на скорейшее избавление от долга. Трактор для нас жизненно необходим, поэтому Ван Дэи каждый вечер в нем ковыряется — не столько для профилактики поломок, сколько для души.

Проводив взглядами китайского папу, милые дамы семейства Ван перевели взгляды на меня. В один глоток допив бульон, я поставил пиалку на стол и начал вставать:

— Спасибо за вкусный бульон, бабушка. Он наполнил меня силами и уверенностью в том, что я точно сдам завтрашний экзамен как никто в нашей деревне, но нужно хорошо выспаться.

— «Трус»! — с ехидной рожицей продемонстрировала знание языка глухонемых Донгмэи.

— Хо-хо, «как никто в деревне»! — раздался из-за забора ехидный старушечий голос. — Да ты точно будешь последним во всем Сычуане!

Ваны проигнорировали комментарий мимопроходящей соседки, а я про себя чертыхнулся — вот она, деревня: все на виду, все всё знают и не стесняются подглядывать и подслушивать.

И тут бы проявить уже родне хоть немного здравомыслия типа «правильный настрой, иди и будь уже хорошим яичком», параллельно всю ночь тихонько заглядывая к не добившему себя подростку — чтобы не закончил начатое — но…

— Самоуверенность твоего отца привела нас на самое дно, ни за что не смей повторять его ошибок! — высказалась бабушка-Кинглинг.

— Я еще не все сказала, сядь и выпей с нами чаю, как положено достойному сыну! — приказала мама-Айминь.

— Ты совсем не ценишь всего, что мы для тебя делаем, — влезла Дзинь с очевидно «подрезанной» у старших дам фразой и интонацией.

— Я надеялась попользоваться твоими сокровищами, но ты не сдох, — на свою беду поделилась разочарованием Донгмэи.

— Донгмэи, что ты такое говоришь! — моментально вспомнила о своей любви к единственному внуку Кинглинг.

— Неужели какие-то железки тебе дороже родного брата?! — подключилась Айминь. — Я воспитывала тебя совсем не такой!

Пока дамы были заняты, я тихонько улизнул из-за стола и быстрым шагом, готовясь делать вид, что не слышу окриков — их, к счастью, не последовало — прошел через сад, споткнувшись о невесть откуда нарисовавшегося черного кота — не наш, просто в деревне их как грязи — прихожую, большую комнату, коридор и оказался в своей комнате. Голова затрещала с новой силой, руки неожиданно для меня самого начали трястись, зубы сжимались от кипящих в душе эмоций. Здесь я жить точно не буду — даже если придется шить кроссовки в подвале дядюшки Ляо за миску риса в день и спальное место рядом со швейной машинкой, я не задумываясь выберу именно этот вариант. Такой дружелюбной атмосферы я точно не выдержу, и в какой-то момент эти длинные пальцы как следует сожмут чью-нибудь загорелую шею, а я проведу остаток своих новых дней в тюрьме. Взгляд упал на лежащий на столе смартфон. Или может попытаться что-то исправить?

Поморщившись — отвык от подросткового гормонального фона, а здесь еще и чужие для меня реакции и мысли так и норовят в голову залезть — я перевел взгляд на книжную полку. Расставлять приоритеты правильно — это привилегия взрослых людей, поэтому лучше я хотя бы немного полистаю методические пособия для подготовки к экзамену: в моей ситуации каждый балл станет ступенькой, позволяющей избежать подпольного производства «палёных» кроссовок и карьеры фермера — ни того ни другого я не хочу.

К трем часам ночи я успел восемь раз заверить «Госпожу», что корпеть над учебниками в последнюю ночь перед экзаменом это нормально, дважды вежливо послать китайского папу заниматься своими делами, пятикратно успокоить китайскую маму тем, что отныне стану беречь карму как следует и дважды прожестикулировать бабушке Джу «да сдам я экзамен». Параллельно я смог понять, что Ван-Ван-то в целом пацан способный, и хотя бы на «троечку» общекитайские предметы сдать я смогу. Да, на университет не хватит, но тут же как бы социализм, а значит хотя бы местечко в ПТУ и рабочая профессия мне обеспечены. Решив, все что не так уж и плохо, я с чистой совестью лег спать, время от времени просыпаясь от изжоги и шорохов двери — родня проверяет, чем это я тут занимаюсь.