— Лучше выведи Бима, — попросила я со вздохом. — А завтрак… Я просто яйца сварю, колбасу и сыр ещё достану, бутерброды поедим. Невеликое кулинарство. — Я ненадолго замолчала, чувствуя дикую неловкость — потому что Виктор смотрел на меня во все глаза. И так, будто не видел в моём облике ничего ужасного, но очень беспокоился.

Пауза затягивалась. Виктор смотрел на меня, я — на него. И чем дольше я на него смотрела, тем сильнее мне хотелось до него дотронуться. Фиг знает зачем. Может, убедиться, настоящий он или нет? Другой же причины, наверное, быть не может.

Не знаю, до чего мы досмотрелись бы, но нашу идиллию разрушила Сенька, решив, что пора подать голос, и громко замяукала, требуя свою законную еду. Тогда я, быстро заморгав от неожиданности, отправилась за кормом, а Виктор негромко скомандовал:

— Ну что, пошли, Бим. Вчера мы с тобой неплохо погуляли, надеюсь, сегодня тоже отлично получится.

Точно! Он ведь ещё и вечером Бима выводил. А я даже спасибо не сказала. Ася, ну что за невоспитанность!

Ладно, потом скажу. После того, как умоюсь и поем.

Я тогда буду лучше выглядеть и, наверное, перестану настолько смущаться.

54

Ася

Через некоторое время выяснилось, что чем дольше я бодрствую, тем хуже мне становится. Пока близнецы и Лика умывались, а Виктор выгуливал Бима, я готовила завтрак — и, несмотря на то, что готовкой это можно было назвать лишь весьма условно, устала за пять минут так, словно пару часов таскала кирпичи. Стало жарко, начало клонить в сон, на лбу выступила испарина — в общем, все признаки простудной слабости налицо. И, по-хорошему, мне надо было скорее ложиться обратно в постель, напившись лекарств и прополоскав горло, но пока это было невозможно. Надо ещё накормить детей и договориться с ними, что сегодня они побудут немного взрослыми и найдут себе занятие сами, пока я сплю. Ну и выпроводить Виктора.

Не всё из запланированного у меня получилось, к счастью или к сожалению. Ребята и Виктор поели, но уезжать мужчина отказался наотрез. И вместо того, чтобы поддержать меня, близнецы и Лика неожиданно встали на сторону Виктора.

— Ну мам, ты чего! — замахал на меня руками Лёшка. — Зачем ему уезжать? Пусть побудет с нами, мы ему наши настолки покажем. И, вообще, должен же кто-то Бима вечером выводить?

— Нельзя бесконечно эксплуатировать… — попыталась я воззвать к чьей-либо совести, но, по-видимому, ни у кого из присутствующих её не было, так что мои попытки пропали втуне.

— Не волнуйся, — с мягкой улыбкой сказал Виктор, когда я, отчаявшись повлиять на него или детей, заявила, что пойду полоскать горло, а потом спать. — Я просто прослежу, чтобы ребята не стояли на голове. Вечером выведу Бима и поеду к себе. А то, честно говоря, спать на вашем диване в гостиной у меня плохо получается.

И тут я сообразила, почему Виктор сидел на полу, когда я вышла из своей комнаты. Непонятно, отчего дети сидели с ним, но, видимо, просто за компанию.

— Упал, да?

— Ага, — подтвердил Виктор со смешком. — Причём дважды. Первый раз проснулся, а во второй — нет. Так и продолжил спать на полу. А ваши животные меня грели. В какой-то момент Бим, мне кажется, даже притворился подушкой…

Близнецы и Лика захихикали, да и я не удержалась от смеха, представив эту картину. Тогда ничего удивительного, что к утру Виктор был весь в шерсти. Я же несколько дней не убиралась нормально, а для нашей квартиры и сутки не убираться — равносильно катастрофе. Слишком много животных, влажная уборка нужна каждый день.

В общем, я всё-таки плюнула на уговоры и ушла спать. Проснулась спустя несколько часов от странных шорохов за спиной. Первые несколько секунд я лежала, прислушиваясь и пытаясь понять, что это может быть. Ковыляющая Сенька грохнулась? Нет, непохоже. Бим чем-то шуршит? Вряд ли. Тогда что это за…

А-а-а, точно! Это же швабра! Кто-то моет пол в моей комнате!

Я резко развернулась и с недоумением уставилась на Виктора, который без рубашки, в одних штанах, осторожно и явно пытаясь не разбудить меня, мусолил пол нашей шваброй.

Заметив, что я проснулась, Виктор остановился, выпрямился и…

Да блин!

Я чуть не расхохоталась, заметив, как он пытается втянуть живот. Стиснула зубы до боли и прикрыла глаза — нет, Ася, не смеяться! Нет! Не надо! Он же обидится, а ты потом будешь переживать!

Но как же это забавно, не могу-у-у…

— Извини, я тебя разбудил, — негромко сказал Виктор. Я, вздохнув, открыла глаза, про себя повторяя как мантру: «Не смеяться, не смеяться, не смеяться!» — но мужчина, на моё счастье, уже перестал пытаться втянуть живот. Стоял спокойно, видимо осознав, что всё равно ничего не получится, и смотрел на меня с тревогой. — Как ты себя чувствуешь? Может, хочешь чего-нибудь? Я там чай заварил. А то Тёмка и Лёшка пожаловались, что последние дни вы пьёте пакетики, а они их не любят.