И все окончательно поняла, когда просто смотрела на него, просто слушала его дыхание.

Я села на пол у дивана, прислушалась к своему сердцу и осознала правду раз и навсегда: я влюбилась в человека, для которого мало что значила, влюбилась в этого самого парня, который сейчас спал передо мной, не подозревая, как сильно стремится к нему моя душа.

Я… я безумно влюбилась в Мейсона.

Глава 19

Вторжение

– Папа… что такое любовь?

В ту летнюю ночь ветер ласкал наши лица. Лежа в кузове пикапа, мы молча смотрели на море звезд.

– Любовь – это нечто спонтанное.

– Спонтанное?

– Да. – Папа, казалось, искал слова. – Никто не сможет тебя ей научить. Она нечто естественное, возникающее само собой, например как улыбка. Ты видишь или слышишь что-то забавное и не замечаешь, что губы уже растянулись в улыбке и сияют красотой. Так и любовь. Твое сердце наполнится любимым человеком еще до того, как ты это осознаешь.

– Не понимаю, – простонала я, а папа засмеялся.

– Придет время – поймешь.

Я задумалась над его словами. Вспомнила местных мальчиков и их злые слова… Я бы не влюбилась ни в одного из них. Никогда.

Мне было всего двенадцать лет, но я убежденно заявила:

– Я не влюблюсь.

Папа повернулся и посмотрел на меня с любопытством и нежностью.

– Мда, звучит убедительно.

– А то! Почему я должна отдавать кому-то свое сердце?

Папа сделал губы трубочкой и снова посмотрел на небо. Он всегда складывал губы трубочкой, когда я говорила что-нибудь, что его озадачивало. У меня был упрямый характер, как у цветка, имя которого я носила.

– В том-то и дело, Айви, – мягко сказал он. – Знаешь, когда ты понимаешь, что это действительно любовь? Когда ты не можешь сказать, почему ты любишь этого человека. Ты просто любишь его, и все. Вот тогда-то и становится ясно…

– Что?

Папа закрыл глаза.

– Что твое сердце тебе уже давно не принадлежит…

Далекое воспоминание рассеялось в моей измученной голове.

«Нет», – повторяла я про себя с отчаянием, будто пыталась во что бы то ни стало склеить сияющие осколки моей души.

Я понимала, что мы друг другу никто, что мы никогда не смеялись вместе и ничем не делились. Не было взаимных обещаний, близости, ничего, что нас объединяло.

И все же, вместо того чтобы рухнуть в безнадежность, мое сердце парило в облаках. И путь ему выстилал мощный свет, по силе превосходивший даже звезды.

Я привыкла строить стены между собой и другими. Я держалась ото всех на расстоянии. Однако ему все же удалось добраться до меня. Он проскользнул сквозь трещины и остался там, посреди руин моей души.

Я даже не осознавала, что дышала с ним в одном ритме, когда наконец нашла в себе силы шевельнуться. Моя рука, как будто она мне не принадлежала, потянулась к его лицу…

Я подпрыгнула, когда зазвонил мой мобильный. Рингтон прогремел в тишине, как гром, и Мейсон открыл глаза.

Я отразилась в его темных радужках сидящей на полу, с вытянутой вперед рукой.

– Айви…

Во мне задрожал каждый нерв. Мейсон приподнялся на локте, я убрала руку и отвела глаза. Я боялась того, что он в них прочитает. Я чувствовала себя хрупкой, растерянной и уязвимой.

– Извини… – успела сказать я, достав телефон и крепко сжав его в руке. Потом я встала с пола, надеясь, что он не заметил моего волнения. – Нннадо ответить.

Я вышла на террасу, прикрыла ладонью глаза и глубоко вздохнула, пытаясь унять возбужденное сердце.

– Алло!

– Куда ты, черт возьми, делась? – прокричала Фиона в трубку. – Я на грани сердечного приступа, ты это понимаешь? Ты могла хотя бы предупредить, что уходишь! Тут такое было! Я за тебя волновалась! Думала, где ты, что ты?.. Твой телефон был недоступен.

Я снова приложила к уху отставленный мобильник.

Она волновалась… за меня?

– Извини, пожалуйста, – прохрипела я, не понимая, почему извиняюсь, хотя я и правда не привыкла нести ответственность перед людьми. – Прости, Фиона, я… я уехала домой с Карли.