Я захватываю её губы в жгучем поцелуе, вкладывая в страстный натиск всю свою превосходную мощь. Мой язык доминирует над её языком, заявляя о своём превосходстве в молчаливом утверждении власти.

Прерывая поцелуй, я провожу губами по её подбородку, покусывая и посасывая нежную кожу, пока она не начинает задыхаться.

– Я демон, — рычу я ей на ухо.

– Существо из тьмы и тени, намного превосходящее всё, на что мог бы надеяться твой человек.

Мои руки блуждают по её телу, лаская и заявляя права на каждый сантиметр.

Несмотря на слабые ее попытки заговорить, слова теряются в ревущем шуме моего гнева. Всё, на чём я могу сосредоточиться, — это жгучее желание утвердить своё господство, заставить её понять, насколько сильно я ею владею. Насколько сильно она нужна мне...

Мой гнев не утихает, подпитываемый осознанием того, что она всё ещё может испытывать привязанность к своему покойному мужу. С рычанием я возобновляю свои безжалостные атаки на её шею, покрывая её фарфоровую кожу горячими поцелуями и нежными укусами. Мои зубы касаются её пульсирующей точки, вызывая дрожь во всём её дрожащем теле.

– Теперь ты принадлежишь мне, моя дорогая жена, — шепчу я ей на ухо, и от моего горячего дыхания по её спине пробегает восхитительное покалывание.

– Забудь прошлое, забудь всех, кроме меня.

– Позволь мне поглотить тебя, тело и душу, пока не останется места ни для чего другого.

Мысль о том, что она может тосковать по своему покойному мужу, даже испытывать к нему любовь, терзает меня изнутри, как гноящаяся рана. Это иррационально, нелогично — теперь она моя, отмечена моим знаком и связана со мной навеки. И всё же эта мысль не даёт мне покоя, отказываясь покидать мой разум.

– Почему меня это должно волновать?
– бормочу я себе под нос, хотя мои действия противоречат моим словам.

Моя хватка на ней усиливается, пальцы впиваются в податливую плоть ее бедер, когда я прижимаюсь к ней всей своей твердостью.

Но даже когда я утверждаю свое превосходство, во мне шевелится укол ревности, незнакомая эмоция, которую я никогда раньше не испытывал. Это горький привкус, который я предпочел бы не признавать, но он остается, постоянная заноза у меня в боку.

В этом незнакомом теле я вынужден столкнуться с эмоциями, которых никогда раньше не испытывал. Эта смертная форма, так чутко реагирующая на ощущения и желания, заставляет меня остро осознавать бушующие внутри меня страсти.

Ревность, собственничество, тоска — они кружатся в водовороте неопределённости, угрожая поглотить меня. Я всегда был логичным, хладнокровным, но эти чувства так же чужды мне, как и сильны.

Прижимая ее к себе, я чувствую тепло её тела, мягкость кожи, учащённое биение сердца. Это опьяняет, эта новообретённая уязвимость, и я одновременно боюсь и жажду её.

— Я не понимаю... — признаюсь я едва слышным шёпотом.

Во мне бушуют противоречивые эмоции, буря тёмных желаний и несвойственной мне нежности. Стремление доминировать, заявлять права и обладать борется со странной, необъяснимой потребностью защищать и оберегать.

Когда я смотрю в ее глаза, меня поражает их глубина, их уязвимость. В этот момент мысль о том, чтобы причинить ей боль, даже для того, чтобы утвердить свою власть, становится мне совершенно отвратительной.

Как будто... — я думаю, пытаясь сформулировать это странное ощущение. Если бы я причинил ей вред, это было бы всё равно что вырезать кусок из моей собственной души. Я бы этого не вынес.

Я притягиваю ее ближе, мои руки с новообретённой нежностью скользят по её изгибам. Тепло её тела проникает в моё, успокаивая бурные эмоции, которые угрожают поглотить меня.

Возможно, размышляю я, эти чувства — результат моего нового существования. Сердце смертного бьётся в моей груди, затуманивая мой рассудок сентиментальностью.

Я приподнимаю её подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. Или, может быть, просто может быть, в том, чтобы быть повелителем демонов, есть нечто большее, чем грубая сила и господство. Может быть, есть место для... сострадания, для любви.

Эти мысли кажутся чужеродными, но они не кажутся совсем неправильными. Я всматриваюсь в лицо моей жены и думаю, чувствует ли она перемены во мне, едва заметные изменения в моём поведении.

В мою голову закрадывается сомнение, омрачая нежный момент, который мы разделяем. Может ли быть так, что моя столь сладкая жена — действительно ведьма, которая манипулирует мной с помощью своих чар? В конце концов, я могущественный демон, запертый в человеческом теле, более уязвимый...

Эта мысль вызывает во мне волну негодования, за которой следует извращённое чувство гордости. Даже ослабленный, я остаюсь грозной силой. Если она и заманила меня в ловушку, то только потому, что я сам позволил ей это, ослеплённый собственным высокомерием и похотью. Нет. Я не пешка, которую можно использовать и выбросить. Я Дэниел, Повелитель Бездны, и меня не одурачить.