– Почему ты злишься? — спрашиваю я едва слышным шепотом.

– Что я сказала не так?

Несмотря на бушующие внутри него страсти, Дэниел крепко держит меня, впиваясь пальцами в мою плоть, словно цепляясь за реальность. В этот момент я чувствую всю тяжесть его зависимости от меня, хрупкость его связи с этим миром, пока он заперт в чужом теле.

Вместо того чтобы дать объяснение, Дэниел издаёт гортанный рык, и его алые глаза вспыхивают с новой силой. Быстрым, мощным движением он прижимает меня к кровати, нависая надо мной с устрашающей силой, от которой у меня перехватывает дыхание.

Моя спина выгибается под его весом, матрас протестует, когда тело Дэниела прижимается к моему. Я чувствую жар, исходящий от его кожи, грубую, первобытную энергию, исходящую от него, как от живого существа.

– Посмотри на меня, — рычит он, обдавая моё лицо горячим дыханием.

– Только на меня. Забудь обо всём остальном.

Его приказ ясен, его доминирование абсолютное, когда он завладевает моим взглядом, затягивая меня в вихрь своих алых глаз.

Я едва сдерживаю ярость, бурлящую в моих венах, и разочарование, клокочущее где-то внутри. Эта хрупкая человеческая оболочка, такая слабая и ограниченная по сравнению с моей истинной формой, раздражает каждое моё нервное окончание.

И всё же посреди этого хаоса есть она. Моя пара, мой якорь, единственная нить, связывающая меня с миром наверху. Её аромат, сладкий и пьянящий, наполняет мои чувства, успокаивая зверя, который бушует внутри. Её прикосновение разжигает огонь, который поглощает меня, пламя, которое грозит превратить меня в пепел.

Я прижимаю мою жену к кровати, моя жена, как же хорошо это звучит... Моё тело давит на неё тяжёлым, гнетущим грузом. Её аромат наполняет мои чувства — сладкий, пьянящий и совершенно сводящий с ума. Каждая клеточка моего существа кричит о разрядке, о доминировании, о том, чтобы заявить права на свою избранницу.

Её широко распахнутые от страха и возбуждения глаза встречаются с моими. Я упиваюсь её реакцией, наслаждаясь тем, как она дрожит подо мной. Это то, чего я жажду — полное подчинение, безоговорочная капитуляция.

– Почему ты беспокоишься о своём муже? — рычу я низким, угрожающим голосом.

– Теперь он ничего для тебя не значит.

– Только я имею значение.

Я наклоняюсь, мои губы касаются мочки её уха, и я шепчу:

– Ты принадлежишь мне.

– Тело, душа и всё, что между ними.

– Никогда не забывай об этом.

Когда я впиваюсь в ее губы страстным поцелуем, я изливаю в него весь свой сдерживаемый голод и разочарование. Мой язык проникает в её рот, переплетаясь с её языком в первобытном танце доминирования и желания.

Она охотно отвечает, её язык сражается с моим, когда она обвивает руками мою шею и притягивает меня ближе. Ощущение ее мягких изгибов, прижатых к моему твердому, мускулистому телу, только разжигает мою похоть.

Прерывая поцелуй, я провожу губами по линии ее подбородка, покусывая и посасывая нежную кожу.

– Скажи мне, что ты моя, - требую я хриплым от желания голосом.

– Скажи это, и я доставлю тебе удовольствие, которого ты жаждешь.

Моя рука скользит вниз, пальцы погружаются в теплые, скользкие складочки ее лона.

Волна собственнической ярости пронзает меня, когда я понимаю, что она по-прежнему считает меня своим слабым бывшим мужем, а не могущественным демоном, которым я являюсь. Эта мысль ранит мою гордость, и я невольно выпускаю когти, впиваясь ими в простыни рядом с ней.

Почему я должен терпеть такое неуважение? Теперь она моя, отмеченная моей меткой и связанная со мной навеки. И всё же то, как она говорит, когда она упоминает своего покойного супруга, — всё это как будто я для неё лишь временное неудобство.

– Нет, — шиплю я, и мой голос сочится ядом.

– Ты больше не будешь думать о нём как о своём муже.

– Он мёртв, а я твой муж, твоя вселенная.

Мои пальцы погружаются глубже в её лоно, поглаживая чувствительную плоть нарочито медленно.

Мысль о том, что она сравнивает меня со своим жалким человеческим мужем, вызывает волну демонической ярости, прокатывающуюся по моим венам. Как она смеет приравнивать простого смертного к существу, обладающему моей силой и могуществом?