– Кроме того, я всё ещё хочу расслабиться... и... и работу никто не отменял... тебе ведь тоже нужно ходить на работу... — задумчиво бормочу я.

И тут же осознаю, что с тех пор, как мой настоящий супруг ушёл, он ни разу не появлялся на работе. И что же будет, если кто-нибудь узнает, что теперь это не мой муж, а демон? — размышляю я.

– Ванна звучит заманчиво, — размышляет он, оценивающе оглядывая мою растрёпанную фигуру.

– И ты права, я не могу полностью пренебрегать моими обязанностями.

На его лице мелькает что-то похожее на беспокойство, когда он осознаёт последствия своего нынешнего положения. Если кто-нибудь узнает правду — что мужчина, играющий роль моего мужа, на самом деле демон, — последствия будут катастрофическими.

– Полагаю, я должен сохранять видимость нормальной жизни, — медленно говорит Дэниел, почти про себя.

– Ходить на работу, поддерживать видимость...

Но затем на лице Дэниела появляется медленная, порочная улыбка, его глаза сверкают озорством и едва сдерживаемым желанием. Он наклоняется ближе, его губы касаются моего уха, когда он говорит.

– Как насчёт того, чтобы пока сосредоточиться на ванне? — практически мурлычет он, и от его тёплого дыхания у меня по спине бегут мурашки.

– Я мог бы присоединиться к тебе, помочь промыть тебе с принятием ванны...

Его руки скользят по моим бокам, останавливаясь на изгибе моих бёдер, и он снова прижимает меня к себе. Несмотря на краткий миг ясности, жар его тела и запах его кожи снова угрожают лишить меня рассудка.

– Нет... — твёрдо говорю я, кладя руки на грудь Дэниела, чтобы создать небольшое расстояние между нами.

– Я хочу принять ванну одна.

Встретившись с ним взглядом, я стою на своём, пытаясь взять ситуацию под контроль.

– Мы не можем постоянно быть вместе.

– Мне важно иметь личное пространство, время для себя.

Мои слова звучат решительно, я устанавливаю чёткую границу. Каким бы заманчивым ни было его предложение, я знаю, что мне нужно побыть одной, чтобы собраться с мыслями и осмыслить всё, что произошло. Я

– искренне ценю твою компанию, — добавляю я, слегка смягчаясь, — но, пожалуйста, поймите, что мне нужно побыть одной.

Дэниел хмурится, на его лице читаются замешательство и разочарование, когда он обдумывает мою просьбу о личном пространстве. Он медленно качает головой, на его красивом лице отражается недоумение.

– Вы, люди, такие странные, — бормочет он почти про себя.

– Почему мы должны быть порознь, когда могли бы всегда быть вместе?

Его взгляд встречается с моим, напряжённый и пытливый.

– В моём мире супруги остаются постоянными спутниками. Одиночество опасно, оно влечёт за собой риск и искушение.

В его тоне слышится неподдельное недоумение, культурные различия между его миром и моим создают пропасть, которую он пытается преодолеть. Мысль о добровольном расставании кажется ему чуждой и даже тревожной, исходя из его демонической точки зрения.

Я вздыхаю, понимая, что мне нужно тщательно объяснить эту концепцию, чтобы помочь Дэниелу понять. Нежно положив руку ему на плечо, я встречаюсь с ним взглядом, полным терпения.

– Дэниел, в человеческих отношениях наличие личного пространства и независимости полезно и необходимо, — начинаю я, тщательно подбирая слова.

– Постоянное пребывание вместе может привести к обиде, потере индивидуальности.

– Нам нужно время для себя, чтобы восстанавливаться, заниматься своими делами и сохранять чувство собственного «я» вне отношений.

Видя, что он по-прежнему в замешательстве, я мягко добавляю:

– Дело не в том, что я не хочу быть с тобой.

– Дело в том, чтобы уважать самостоятельность и потребности друг друга как личностей в рамках партнёрских отношений.

– Эта ванна — просто небольшой пример применения этого принципа на практике.

Низкий, рокочущий звук вырывается из груди Дэниела — не совсем рычание от гнева, но проявление его недовольства и нежелания оставлять меня одну. Он хмурит брови, и на его лице появляется упрямое выражение.

Он открывает рот, словно собираясь спорить дальше, но, кажется, передумывает. Вместо этого он делает глубокий, прерывистый вдох, явно борясь с непривычными человеческими представлениями о личном пространстве и независимости.

– Это противоречит всем моим инстинктам, - наконец говорит он, в его голосе напряженная смесь принятия и разочарования.