Деревню разорили, а меня продали в рабство эльфам! Теперь я будущий меченосец. Цепной пес, что дерется по указке хозяйки. Только мириться с этим я не собираюсь!
Не-ет, я докажу обратное.
Я покажу, как нужно любить свободу, чтобы ее завоевать!
Никто не поверит заявлениям жалкого мальчишки-раба, но все они увидят!
Эльфы, возомнившие себя небожителями!
Мажонки, что мнят себя столпами этого мира.
Империя, бросившая нас, беженцев из Нирмунда, в час нужды!
Даже безумный бог, что покровительствует воинам и мести!
Я покажу им всем!
Раб, отобравший свою свободу.
Берсерк, завоевавший благосклонность бога!
Воин, со своими братьями спасший тех, кто, казалось, спасения недостоин!
Смотрите! Ликуйте! Наслаждайтесь!
Глава 1
и
Посмотрите на меня!
Кого вы видите?! Раба, меченосца, гладиатора?! Пса в клетке?!
Не-ет, я докажу вам обратное.
Я покажу вам, как нужно любить свободу, чтобы ее завоевать!
Не верите?! Хотите посмотреть?!
Смотрите! Смейтесь! Ликуйте!
Арена
Звук — сотни голосов, скандирующих «смерть», «смерть», «смерть». Их эхо разносится под сводами огромного сооружения, гуляя вместе с ветром.
Запах — горячий песок, смешанный с запахом железа и крови. Металлический, острый, как нож, привкус этого запаха въедается в небо надолго. Потом вкус воды, вкус пищи наполнен этим запахом.
Дыхание — кровь с бешеной скоростью перекачивает по телу кислород. Тяжелые удары сердца отстукивают в ушах, вторя быстрым шагам.
Ощущения — кожа горит, словно угли костра, шершавые рукояти топоров натирают новые мозоли на избитой коже ладоней.
Яркое солнце слепит глаза, играет своими лучами на металле доспехов. Раскрашивает всё в яркие цвета. Слишком яркие, слишком насыщенные.
— Р-а-а-а! — яростный рев приближается. Вот она, моя смерть. Скалится из-за спины бронированного воина, бегущего ко мне. Тянет свои костлявые руки к горлу.
Достаточно сдвинуться чуть вбок. С глухим посвистом пролетает рядом клинок его двуручника, рассекая воздух. Воин провалился за ним следом. От силы моего замаха трещат сухожилия. Вигор, мой топор, поет свою песню смерти. С мерзким звуком его острая пика пробивает доспех, ломает кости черепа и входит прямо в мозг.
Мир замер, тишина повисла над ареной. Это ненадолго.
Воин дернулся, выронил двуручник и упал.
— А-а-а-а! — заорали трибуны в экстазе. — Волк! Волк! — скандирует кто-то. Его клич подхватывают остальные. — Волк! Волк! — тянется по рядам мое прозвище.
Татуировка горит огнем. Она требует крови, ОН требует крови, но убивать больше некого.
— А-р-р! — вырывается у меня клич. «Как я вас ненавижу, остроухие твари! Я бы всех вас разорвал голыми руками. Без жалости, без сожаления!» — жаль, нельзя выкрикнуть это пока еще, пока.
За спиной с лязгом опустилась решетка, оставив арену позади.
— Поздравляю, Эридан! Ты, как всегда, хорош, — снова начальница охраны.
Высокая соломеноволосая эльфийка в кожаной броне, что только подчеркивает крупные сиськи, и неприлично короткой юбке из кожаных полос. Такая юбка сейчас модная у стражниц. — И, как всегда, неразговорчив.
От нее пахнет цветами и чем-то неуловимо возбуждающим. Пахнет женщиной.
— Твоя хозяйка сказала отмыть тебя, а то опять вся карета кровью пропахнет, — продолжила она, укладывая нежную горячую руку на плечо. — А мне вот нравится, когда от мужчины пахнет кровью, — горячее дыхание совсем рядом с ухом возбуждает. — Идем, мы приготовили тебе воду.
Эльвилла развернулась, хлестнула волосами по лицу. Знакомый жест, провокационный. Еще недавно я наматывал эти соломенные волосы на свой кулак. Во время посещения арены в прошлый раз.
— Эридан, просто стой, мы сами всё сделаем, — шепчет другая, когда дверь каморки закрылась за спиной.
Вторая знакомая охранница Кира, с черной гривой волос, тянет вниз штаны, снимает ботинки, обитые железными пластинами.
— Тебе пока везет, но прекрати уже драться с голым торсом или ты нарочно нас провоцируешь? — Эльвилла уже приникла к спине, обжигая горячей нежной кожей.
Пришлось положить топоры на лавку. Их я никому не даю в руки. Это попросту опасно.
— Сколько у нас времени? — голос сухой и хриплый. Нужно выпить воды.
— Достаточно, красавчик, — черноволосая подносит воду и опускается на колени. — Мы успеем всё.
Я не отвечаю. Только пью холодную воду, наслаждаясь влагой и сверху, и снизу. ' — Конечно, успеем', — думается мне. — «Бои закончатся нескоро, а Каэран разрешает этим сукам „играть“ со мной вволю. Хорошо, что я диктую правила этих игр».
Они ненасытны и разнузданны, как служительницы храмов плодородия в Империи. Темная и светлая. Обе должны получить всё и даже больше. Именно поэтому я не могу устать, сжимая шею одной до хрипа, пока вколачиваю себя в нее. Я даже рад. Рад, что они помогают выпустить мне накопленный адреналин и бешенство, что всё время клокочет внутри.
Эльвилла любит сверху, но не в этот раз. Растрепанная, с сорванной одеждой, она подо мной, и это так ей идет, бесы побери! Нас слышно, и это хорошо.
— Ты сегодня особенно дикий! — Кира вытирает меня после мытья, заглядывая в глаза.