Впервые после инцидента в моих венах закипает гнев на Маркуса за то, что он поставил нас в такое положение.

— Я не могу уехать, мам. — Я сжимаю ее крепче. — Я нужна тебе.

Она качает головой.

— Что мне нужно, так это чтобы моя дочь была в безопасности.

— Но кто разбудит тебя, если ты забудешь завести будильник? Кто проследит, чтобы счет за электричество был оплачен? Кто…

— Я. — Она отстраняется, и ее карие глаза полны решимости. — Заботиться обо мне — не твоя работа, это моя работа заботиться о тебе. Со мной все будет в порядке. — Она вытирает слезу с моей щеки, прежде чем кивнуть на мой телефон. — Скажи своему отцу, что ты приедешь.

Глава 4

Люк

Дыхание клубится передо мной, когда я выхожу на лед, а рассвет едва пробивается над горизонтом.

Тренер был бы в бешенстве, если бы узнал, что я здесь. Есть время для тренировок и время для восстановления. Именно такими должны были быть эти каникулы. Отдых и восстановление. Но единственное время, когда я могу очистить свой разум от мыслей и воспоминаний, — это когда я толкаю свое тело к краю пропасти.

Мои коньки рассекают лед, — одинокая пара, — пока призрак другой не пролетает над ними.

Призрак девушки, которую я когда-то считал мечтой. Теперь она стала моим кошмаром.

Хлоя заслуживала того, чтобы быть не просто мечтой. Она заслуживала того, чтобы быть цельной личностью. Девушкой с недостатками, причудами и раздражающими привычками. Девушкой, которая слишком громко жует, слишком много говорит или никогда не приходит вовремя. Если бы она все еще была здесь, я мог бы узнать о ней все эти вещи. Может быть, мы бы обнаружили, что совсем не подходим друг другу. Может быть, мы бы поняли, что нам лучше быть друзьями.

— Люк!

Я поворачиваю голову на другую сторону льда, убежденный, что услышал, как Хлоя зовет меня.

Но когда крик раздается снова, он доносится с противоположной стороны. Призраков не видно.

Мать кричит на своего сына, мчащегося к замерзшему пруду, пока не заставляет его подчиниться.

Мое сердце колотится в ушах от того, что я уже час гоняюсь за шайбой, а разум убеждает меня в том, что Хлоя воскресла из мертвых.

Или что я действительно схожу с ума.

Когда солнце отразилось ото льда, а семьи привели своих детей кататься на коньках, я собрал вещи и отправился домой, с истощенными конечностями и сердцем, с трудом перекачивающим кровь по венам.

Но, по крайней мере, я не думал о Хлое до самого конца, — мой разум был слишком поглощен жжением в мышцах и напряжением. Жаль, что покой никогда не длится долго. Она всегда возвращается ко мне с удвоенной силой — длинные светлые волосы, ярко-голубые глаза и широкая улыбка, соответствующие ее яркому характеру. Теперь труп в гробу.

Когда я вхожу в парадную дверь, мне хочется вырвать свой мозг из головы. Руки так и чешутся дотянуться до телефона и написать Сиенне. Моему любимому способу отвлечься.

Бад лает и мчится ко мне, виляя хвостом.

— Люк? — Зовет мама. — Можешь присоединиться к нам в гостиной?

Я бросаю свою сумку на пол, чешу Бада по голове и вздыхаю. Гостиная — это место, где мама сообщает плохие новости. Когда умерла наша последняя собака, когда Новаки объявили дату похорон Хлои, когда она сказала мне, что Майк переедет к нам. Все дерьмо, которое гарантированно расстроит меня, она приберегает для этой комнаты.

Ма и Майк сидят вместе на одном диване, и я сажусь на другой напротив них, а Бад плюхается у моих ног. Гостиная выдержана в строгом стиле, оформлена и организована как комната в доме, выставленном на продажу.

Я зажимаю руки между коленями, а мои ноги подергиваются. Мне уже не терпится убраться к чертовой матери из этой комнаты и часок понежиться под душем.

— Что случилось?

Ма бросает взгляд на Майка. Это, должно быть, какая-то херня насчет свадьбы. Мама собирается настоять на моем присутствии, а Майк собирается попросить меня быть его шафером, что, очевидно, было ее идеей.

Он ухмыляется.

— Сиенна приедет к нам погостить!

Погостить.

Сиенна, блядь, собирается жить здесь.

Достаточно плохо, что мы вот-вот станем сводными братом и сестрой в глазах закона. Плохо, что она может появиться на свадьбе и каким-то образом собрать все кусочки воедино. Но жить под одной крышей?

Нет ни малейшего гребаного шанса, что она не выяснит настоящую личность Десятого. Каждый раз, когда она пишет Десятому, мой телефон жужжит. Она умная — быстро все поймет.

И тогда я потеряю ее навсегда.

— Какого черта ей останавливаться здесь?

Ма вздрагивает, но заставляет себя улыбнуться.