— Плоть понемногу умерщвляю, от соблазнов мирских спасаясь, — кивнул в сторону кровати архимандрит. — Садись к столу, государь. Сейчас снеди принесут. В трапезную не пойдём. Там твои воины сидят; поговорить толком не получится.

Отобедал, с удовольствием навернув целую миску наваристой каши с кусочками отварной репы. Архимандрит, прочитав молитву перед трапезой, терпеливо ждал, но стоило мне, насытившись, поблагодарить, тут же огорошил вопросом.

— Зачем ты приехал, государь? От Шуйского здесь спрятаться хочешь?

Я тяжело вздохнул, мысленно собираясь с духом. Вот сейчас всё и свершится. Решится настоятель меня поддержать, фактически пойдя на открытую конфронтацию с царём и у меня будут хорошие шансы закрепиться в Костроме, набрать и обучить полноценное войско, обрасти сторонниками, провести кое-какие реформы. Нет, и несмотря на симпатии местного дворянства к Годуновым, придётся уходить в Вятку или ещё дальше на восток. Не удержаться мне здесь без поддержки монастыря. Не на кого опереться будет.

— Спрятаться? Нет, отец Иаков. Не для того я на Русь вернулся, чтобы и здесь затаится, голову поднять боясь. Васька Шуйский о моём появлении уже знает и о том, что я со своим войском к Костроме подался, возможно тоже догадывается.

— Войском? — усмехнулся в бороду архимандрит. — Не думал я, что полсотню всадников войском обозвать можно.

— Так это со мной полсотни прискакало. А по лесам сюда ещё больше тысячи воинов идёт.

— Вот значит как, — на глазах осунулся старик, словно из него стержень вынули. — Уж не то ли это войско, что под Ярославлем стояло?

— То, отец Иаков, — уронил я ответ в гнетущую тишину.

Ну вот теперь все карты и раскрыты. Раз до настоятеля слухи об объявившемся под Ярославлем войске дошли, значит и то, кем это войско туда было послано, он тоже знает. А самозванца, свергнувшего облагодетельствующую его династию, отец Иаков ещё больше, чем Шуйского ненавидит. И то, что я под знамёна этого самого самозванца встал; для старика тот ещё разрыв шаблона.

— То моё войско, отец Иаков, а не Дмитрия, кто бы под этим именем не скрывался. И под Ярославль оно пришло, потому что мне это было нужно, а не Болотникову, и сюда оно опять по моей воле идёт! Помнишь, как меня войско предало, на сторону Гришки Отрепьева переметнувшись? Вот теперь и я тем же его приемнику отплатить хочу. Уже сейчас, объяви я своим воинам, кто я есть на самом деле, больше половины на мою сторону встанет. Вместе перезимуем, все мои будут!

— Ой ли?

— Будут, отец Иаков, — горячо заверил я его. — Они с мечтой о добром и справедливом царе в войско пришли. Так вот он я! У всех на виду! Плохого от меня из них никто не видел! А я ещё всем, кто со мной от Путивля и Ельца вместе до Костромы прошёл, дворянство пообещаю. Кто от такого откажется?

— И где же ты думаешь перезимовать? — известие, что я не заодно с самозванцем, настоятеля приободрило. — Не пустит твой отряд Мосальский в Кострому. Войска у него поболее будет, да и с других городов ему на выручку придут.

— А зачем нам в самой Костроме зимовать? У монастыря же в костромском уезде много деревенек есть? Наверняка и такие есть, что в лесах прячутся? Вот по таким деревенькам мой бы полк и расселить.

— Расселить по деревенькам не трудно, — задумался настоятель. — Есть такие, что сразу и не найдёшь. Вот только до воеводы всё равно слух дойдёт. Тогда как?

— А с воеводой и договорится можно. Дмитрий, как и все князья Мосальские к самозванцу мыслит. Если бы Болотникова под Москвой не разбили, уже сейчас на его сторону переметнулся бы. У Данилы Порохни, что мой полк возглавляет, грамота от большого воеводы есть. Ему бы встретится с князем и грамоту эту показать. Всё что от Мосальского требуется — это чтобы он того, что за войско на монастырских землях село, не замечал. Набрал монастырь себе на службу оружных людишек, и ладно. Времена то неспокойные.

— Позвать бы князя сюда для беседы, вот только мы с ним терпеть друг друга не можем, — тяжело вздохнул наместник, заставив меня возликовать. Раз святитель о том как организовать встречу Порохни с Мосальским задумался, значит решил меня поддержать. — Разве что отца-эконома попросить. Он с князем ладит. А я покуда кое с кем из начальных людей потолкую. Пора тебе Фёдор Борисович своей, а не заёмной силой обрастать. Здесь Годуновых многие добром поминают.

— Пора, отец Иаков, — вздохнув полной грудью, согласился я.

Похоже, мои скитания подошло к концу. Пришло время поднимать голову.

— Бей!

Оглушительно грохнул залп из полусотни пищалей. Стрелки тут же отходят назад, уступая место второй полусотне. Те сноровисто кладут уже дымящееся фитилями оружие на сошки, замирают, ожидая команды.

— Бей! — вновь ревёт сотник, таращась в густой дым, нависший перед стрелками.

Второй залп грохочет не менее оглушительно, окончательно заволакивая дымовой завесой импровизированное стрельбище.