— Когда? — выпалила я.

— Несколько часов назад, — ответила она. — Полиция сообщила об этом здешнему администратору, и они сочли, что существует достаточная опасность, чтобы обеспечить мне круглосуточную охрану.

Она на несколько секунд встретилась со мной взглядом, и между нами пронесся целый мир невысказанных слов. Мы много разговаривали во время моих визитов, ну, по большей части, я. Мы лишь мельком коснулись того, что Реддинг сделал с ней. Раз в день она ходила к психотерапевту в больнице, чтобы справиться со своей эмоциональной травмой, и ничего из того, что я могла сказать, не помогло бы. Все мои слова о нем были окрашены желанием видеть его мертвым. Моим советом было бы: «Бьюсь об заклад, тебе стало бы легче, если бы ты убила его». Вместо этого я помогала ей, как могла, посвящая много времени своему собственному восстановлению после авиакатастрофы, что помогло мне, что нет, что могло бы сработать и для нее тоже.

— Вы в порядке? — Спросила я ее. — Хотите, я узнаю, разрешат ли мне переночевать здесь?

Я уже делала это раньше. Первый день, когда я навестила ее, был тяжелым, и она не хотела оставаться одна, поэтому медсестры неохотно позволили мне остаться. Мне нужно было работать сегодня вечером, но я бы не задумываясь сказала, что заболела, если бы она захотела.

Она покачала головой.

— Нет, спасибо. Я буду в порядке, зная, что снаружи вооруженная охрана.

— Позвоните мне, если что?

— Я позвоню, — сказала она.

У меня зачесались руки от желания сжать их в кулаки.

— Я выйду на секунду?

Бабушка отмахнулась от меня, сказав: «Конечно, детка», но доктор Перес долго смотрела на меня, прежде чем кивнуть. Она хорошо разбиралась в людях — именно из-за этого у нее и возникли неприятности, — и, должно быть, она заметила что-то в выражении моего лица, что встревожило ее.

Я отвела взгляд и направилась к двери, пока не выдала чего-нибудь еще.

Охранник бросил на меня вопросительный взгляд, когда я вышла из палаты.

— Мне нужно отойти и позвонить, — сказала я ему. — Я сейчас вернусь.

Он кивнул.

— Вам нужно выйти на улицу. Здесь довольно строго относятся к использованию сотовых телефонов.

— Хорошо, спасибо, — сказала я, направляясь к лифтам.

Одна из медсестер на посту, полная чернокожая женщина средних лет, которая помогала доктору Перес последние несколько дней, узнала меня и улыбнулась.

— Привет, Криста.

Я заставила себя улыбнуться ей в ответ.

— Привет, Мишель.

— Пришла к врачу?

— Да. Просто нужно быстренько позвонить. — Я слегка расплылась в улыбке, заставляя себя вести себя как обычно. — Ты одолжила ей «Потрошитель корсажа» (прим. Исторический любовный роман, обычно издававшийся в 1970-х и 1980-х годах)?

Мишель рассмеялась и откинула свои короткие косички с лица.

— Одолжила? Дорогая, я привезла к ней нашу мобильную библиотеку, и она сама ее выбрала.

— Я так и знала.

— Не дразни ее слишком сильно сейчас, — сказала Мишель.

Я отсалютовала ей.

— Да, мэм.

Смех Мишель стих, когда я вошла в лифт. Кроме меня в нем никого не было, и я сбросила маску в ту же секунду, как двери закрылись, и издала негромкое рычание. Я была почти уверена, что, если издам угрожающий крик, кто-нибудь услышит его и прибежит. Чертов Реддинг. Это чертово дерьмо ускользнуло от Ника, и если Реддинг был достаточно мстителен, чтобы преследовать Дэниела через десять лет после того, как тот причинил ему зло, я не сомневалась, что он вернется в Керни, чтобы закончить то, что начал здесь.

Я ни за что на свете не позволю этому случиться.

Я нажала на кнопку первого этажа и отступила назад, чтобы подождать. Стены вокруг меня были стальными, такими блестящими, что я видела в них свое отражение. Я выглядела устрашающе. Мои глаза были дикими. Левый уголок моих губ все время пытался изогнуться в оскале. В больнице было всего шесть этажей, и палата доктора Перес находилась на самом верху. Все эти шесть этажей я провела, развлекаясь короткой, но яркой фантазией о том, как расчленяю Реддинга голыми руками, кусочек за кусочком. Может быть, я смогла бы спрятать его где-нибудь на одном из забытых королевских складов. Если бы я не торопилась, то могла бы растянуть это на месяцы.

Когда я спустилась на нижний этаж, прозвенел звонок, и я постаралась сохранить невозмутимый вид, прежде чем пройти через вестибюль. Телефон оказался у моего уха в ту же секунду, как я вышла на улицу.

— Возьми трубку. Возьми трубку, — сказала я.

Прошло больше недели с тех пор, как я выбежала из дома Ларсонов. За это время мы с бабушкой немного отдохнули на ферме Илизы, я нашла новую квартиру, поселила бабушку в «Магнолии», где теперь не было «Джокеров», и вернулась на работу к «Чарли». За все это время мы с Джейкобом не разговаривали — он предоставил мне пространство, о котором я просила, — но каждый вечер, когда я работала, он обязательно приходил в бар. Он посылал кого-нибудь заказывать напитки, а сам оставался в кабинке в глубине зала. Он не сводил с меня глаз. Я чувствовала их напряженность каждую минуту каждой смены.