Шрифт:
— Мамуль, прости! — пикает Олеся и глаза ее слезами наполняются. — Прости меня!
Светофор предательски быстро меняет цвет. Горит зеленый, а у меня в кончиках пальцев токовые горячие разряды.
— Мы будем сидеть тихо, — клятвенно обещает сын.
Позади уже нетерпеливо сигналят.
Кладу руки на руль и плавно трогаюсь.
Я не дам обстоятельствам меня разрушить.
На зло всем буду счастлива.
Это раньше мне можно было ни о чем не переживать, потому что рядом был Рома. Заботливый, понимающий и поддерживающий.
Это он все мои проблемы решал. А теперь я останусь один на один с трудностями. И Аграфены Григорьевны рядом не будет больше с ее доставками еды и чистым домом.
До красивого района с новенькими высотками мы доезжаем без происшествий.
Раздаю детям чемоданы и осматриваюсь.
Я выбрала хороший район. Уже заключила сделку по аренде, получила ключи от квартиры, успела сделать дубликаты для детей. И я даже разобрала коробки, которые сегодня привезла из нашего с Ромой дома.
Мне осталось только забрать кота. Не хочу, чтобы Томас жил с моим бывшим мужем и его любовью.
Это мерзко.
Пусть нового питомца себе заводят, если захотят. А Томас — мой.
— Хороший двор, — констатирует Максим.
— Мне тоже нравится, — скромно улыбается Олеся.
Я смотрю на высокое здание, и сердце в груди сжимается.
Мы не привыкли жить в квартире. Особенно дети. Я Олесю родила, когда мы с Ромой уже купили наш дом. И когда дочке было полгодика, мы переехали.
— Пойдем, — говорю я. — Нам на двенадцатый этаж.
— Высоко, — с ноткой грусти произносит Максим.
Нет в глазах моего сына энтузиазма.
И я прекрасно понимаю, что в доме нам было бы удобнее. Но аренда дома — дорого. Особенно хорошего, красивого, с уютным двором.
Мы уже подходим к подъезду, когда у меня вдруг каменеют ноги.
— Подождите, — произношу я, останавливаясь.
Дети оборачиваются и растерянно на меня смотрят.
— Я вам обещаю, что долго в квартире мы не проживем! Я что-нибудь придумаю. Мы с вами купим нам новый домик. Светлый, уютный и просторный.
— Да ладно, мам. Не думаю, что в квартире нам будет плохо, — пожимает плечами Максим.
Поджимаю губы виновато.
Я ведь могла бы потребовать у Ромы оставить наш дом мне и детям.
Могла бы переступить через себя и продолжить жить с детьми там, где мы когда-то были одной счастливой семьей. Но я боюсь, что от воспоминаний и тоски по прошлому я просто свихнусь на старом месте.
Там же каждая мелочь будет напоминать мне о муже, которого я любила, кажется, даже больше, чем это возможно. Нереальной какой-то любовью. Нечеловеческой.
Бездонной.
Безумной.
Настолько необъятной, как космос.
Именно эта любовь сейчас стала петлей на моей шее. Она не дает мне сделать решительный шаг и пойти с адвокатом в суд, чтобы разорвать нашу семью на клочки.
Пока свежи и живы воспоминания о совместном счастье, я тушуюсь и не могу действовать по своему намеченному плану.
— Мам, мы тебя очень любим, — тихо пикает Олеся и бросает чемодан на дорожке.
Обвивает меня за талию и прижимается ко мне всем телом.
— Это правда, мама. Мы за тебя любого порвем! — Максим тоже оставляет чемодан и жмется ко мне.
Я обнимаю детей, а по щекам водопады слез. Кажется, что они разъедают мне глаза.
— Все будет хорошо… — шепчу я.
Хотя сама, кажется, в это «хорошо» практически не верю.
Глава 25
— Добрый день, Роман Анатольевич! — Анфиса поднимается с места и ручки складывает под грудью. — Ваша стерва опять приходила!
Упираюсь в секретаршу тяжелым взглядом.
Это что еще за тон?
— Нужно бы усилить охрану, Роман Анатольевич! — недовольно прыскает Анфиса и губы надувает. — Мне уже работать тут страшно, пока к вам эта сука ходит!
— Что она хотела?
— Вас! Она. Хотела. Вас!
Я тяжело вздыхаю.
— Не переживай, я предупрежу охрану, что у нас тут не проходной двор. Настю перестанут пускать.
— Она вам снова записку передала. Вы уж не обессудьте, но я прочитала! — Анфиса гневно прищуривается. — Это уже не в какие ворота! Я то думала, что вы с Дарьей… а вы… вы…
— Обычный козел? — вскидываю бровь и прохожу к своему кабинету.
Вставляю ключ в замочную скважину.
— Можете меня уволить, но я все равно скажу! Я от вас не ожидала, Роман Анатольевич! — секретарша на эмоциях хватает тетрадный лист со своего стола и трясет им. — Вы спали с этой Настей за спиной у жены!