– Я уж сразу вас журить не стал – поспешил домой, чтобы с остальными поделиться счастливым событием.

Захотелось куда-нибудь скрыться, спрятаться. Где угодно, пусть даже на груди у гадкого Алекса, который каким-то чудом раньше меня догадался, о чем толкуют родители.

– Глядите, как застеснялась! – умилилась мама. – Как от нас таиться, так она смелая, а как признаваться – так сразу лицо прячет.

– Вы лучше поглядите, какая пара красивая! – Внесла предложение леди Манола. – А уж какие детки получатся!

Мое надрывное «ы-ы-ы» поглотила рубашка соседа. Как ни страшно было разочаровывать сразу четверых самых близких людей, но уж лучше сейчас, чем позже, когда они уже успеют придумать имена гипотетическим внукам. Я зажмурилась, собираясь с духом, чтобы оповестить родителей об их заблуждении, но тут по спине успокаивающе пробежались теплые пальцы Алекса.

– Мы планировали рассказать вам все на следующих выходных, – заявил он, отсекая возможность признаться в невольном обмане. – Устроить ужин в «Венке» и сообщить, что Мэнди согласилась стать миссис Фрэйл-младшей.

– Ну, раз уж мы и так все знаем, то целую неделю ждать не будем, – провозгласил дядя Рихард. – У меня есть идея получше! Сейчас я все устрою, – добавил он и поспешно пошагал куда-то за колонны.

– Сынок, а почему ты не подарил невесте кольцо? – нахмурилась Манола.

– Не успел, мама, – повинился Алекс – кроткий, как набедокуривший школьник.

Я уже отчаялась повлиять на ситуацию и просто обреченно молчала, даже примерно не представляя, как выпутываться из ситуации.

– Вот уж точно оболтус! – припечатала леди Фрэйл. – Но оно и к лучшему – все равно Аманда должна носить это. – С этими словами она стянула с пальца изящное колечко с крупным светло-желтым камнем и протянула его сыну.

– Как скажешь, мама! – улыбнулся этот болван, забирая перстень.

– Ты что делаешь? – на грани слышимости прошипела я, приподнявшись на цыпочках к уху соседа.

– Не переживай, Одуванчик, я все решу, – прошептал он, склонившись ко мне, и неожиданно коротко поцеловал в губы. Пока я ошарашено хлопала ресницами, Алекс, уткнувшись носом в мои волосы, продолжил тихо обещать: – Все будет хорошо! Спорить с ними здесь и сейчас себе дороже. Немного подыграем сегодня, а потом, когда эмоции схлынут, со всем разберемся.

– Правда, они милые? – воскликнула мама.

– А сейчас станут еще милее, – заявил вернувшийся дядя Рихард. – Пойдем-ка со мной, молодежь!

Бежать было некуда, да и рука соседа обвивала талию, надежно прижимая меня к его боку, – пришлось покорно тащиться за Фрэйлом-старшим и взбираться на островок. Если бы не вызванная шоком заторможенность, я бы, конечно, сообразила, к чему все идет, и попыталась, если не скрыться, то хоть в обморок грохнуться. Но я не поняла, пока не стало поздно. Пока над притихшим залом не прогремел усиленный магией ораторского помоста голос дяди Рихарда.

– Дамы и господа, – начал он, – мы хотели бы, воспользовавшись случаем, в присутствии всех вас огласить помолвку моего сына Александра Фрэйла-младшего и прелестной мисс Аманды, единственной дочери присутствующего здесь мистера Райта из Лайтхорроу. В знак серьезности намерений молодые люди обменяются кольцами и подпишут предварительное соглашение.

Полагаю, в тот момент, когда Алекс надевал мне поверх перчатки перстень, мои глаза были круглее любого кольца. Но еще больше они округлились, когда он достал из кармана печатку с резным сапфиром и сунул ее мне, предлагая украсить этим массивным символом несвободы его руку. Наверное, на этом дурацкое обручение и застопорилось бы, но тут мой взгляд, обегавший в поисках спасения зал, выловил в толпе перекошенную досадой кукольную мордашку герцогини, и швыряться перстнями я мигом передумала. Подумаешь, фиктивная помолвка! Зато я смогу на законных основаниях держать соседа подальше от цепких лапок сирены, по крайней мере сегодня.

Не дрогнувшей рукой я водрузила кольцо на палец Алекса и вслед за ним чиркнула подпись на договоре, даже не попытавшись его прочесть – решила, что раз уж сосед не обеспокоился содержанием бумаги, то мне и подавно не о чем волноваться. Меня не насторожил даже сутулый господин, тоже поднявшийся на островок и ловко шлепнувший поверх наших автографов печать.

– А теперь жених должен поцеловать невесту! – выкрикнула моя мама, и гости поддержали ее дружными воплями.

Я шарахнулась, чуть не рухнув с помоста, а Алекс поймал меня у самого края и, как-то странно – будто торжествуя – улыбнулся, а потом поцеловал. Не мимолетно, как когда просил подыграть, а по-настоящему. И мне вдруг стало совершенно наплевать и на родителей, и на герцогиню, и на фальшивость помолвки, и на толпу вокруг нас. В целом мире остались только я и он: только его пальцы, перебирающие цепочки на моей спине, только мои ладони, под которыми колотилось его сердце, только пронзительная голубизна его глаз и наше общее дыхание.

В действительность вернулась уже внизу, неподалеку от островка. С бокалом в руке и уже как-то привычно прикрытым тылом – то ли Алексу так было удобнее контролировать, чтобы нечаянная сообщница по обману не сбежала и не свалилась к его ногам в обмороке, то ли смущал вырез на моем платье. К нам подходили и подходили люди и нелюди, поздравляли, шутили, советовали, как лучше устроить свадьбу – словно все разом позабыли, что мероприятие посвящено спасению каких-то редких рыбешек, а вовсе не нашему обручению. Фрэйл-младший чувствовал себя в своей стихии – уверенно пожимал руки, обещал обдумать рекомендации и сулил приглашения на торжество. Я же никак не могла отделаться от ощущения нереальности случившегося. Может, я сплю и вижу нелепый и немного кошмарный сон?