Гермиона отпила еще вина и вздохнула. Она знала, что никогда бы не смогла отказать Гарри в помощи, так же, как и он никогда бы не отказал в чем-то ей. И, если быть совсем уж честной, она знала, что не жалеет ни о чем, что произошло у них с Люциусом. Теперь, когда она знает, какую сильную страсть способна испытывать, возможно, она станет более открыта для нее и в конце концов встетит кого-нибудь, с кем сможет разделить ее…

Единственное сожаление заключалось в том, что она потратила почти целый месяц на то, чтобы убедить себя: у них с Люциусом могло бы быть какое-то совместное будущее, основываясь всего на нескольких днях, проведенных рядом. Это было не характерно для Гермионы. Конечно, она всегда составляла четкие планы, и всегда старалась придерживаться их, но… с Люциусом все было совсем по-другому… все было каким-то захватывающим и невероятным.

"Это бесполезно, — думала Гермиона, вылезая из ванны, — я просто собиралась взбодриться, и расставить все точки над i. Может, если я его, наконец, выслушаю, то смогу оставить все это и двигаться дальше?" — она посмотрела на часы и сообразила, что пробыла в ванной почти час. А потом спросила себя, а остался ли на острове Малфой?

Небрежно одетая в шорты и майку, она оставила ноги босыми, что стало ее привычкой за время пребывания здесь. Она хотела чувствовать себя комфортно, и никто, даже Люциус, не мог бы заставить себя ощутить дискомфорт на собственной… ну хорошо, на Поттеровской вилле.

"Я смогу это сделать. Я сильная, умная и независимая… Некоторые даже считают меня привлекательной, пусть и с учетом нескольких лишних килограммов. Люциусу Малфою не запугать меня!"

Так, продолжая мысленно убеждать себя, она спустилась вниз и почувствовала себя гораздо лучше, почувствовала себя сильнее, зная, что сможет устоять перед искушением, просто сев и поговорив с ним. А затем он отправится домой, а она сможет снова наслаждаться отпуском… Одна.

Ее решимость оставалась непоколебимой, когда она зашла в кухню и попросила Поппи немного погодить с обедом, решимость крепко держалась, пока Гермиона возвращалась на пляж в поисках Люциуса и с каждым шагом приближалась к берегу где уже могла видеть Малфоя, стоящего у самой кромки воды. Она (ее решимость) даже еще сохранялась, пока Гермиона приближалась к нему… но одного взгляда на его голую грудь, виднеющуюся, когда ветер распахивал его рубашку, оказалось достаточно, чтобы эта самая решимость рассыпалась, словно замок из песка под ногами.

При виде его Гермиона ощутила, как ее кольнуло желание. Рубашка Малфоя была почти расстегнута и вздувалась за его спиной, рукава и брючины закатаны, когда босоногий Люциус расхаживал по линии прибоя.

"Это неправильно, выглядеть таким сексуальным", — подумала она, глядя, как он подвязывает волосы в хвост. Все, что ему было нужно, это чуточка загара, и тогда он будет выглядеть, как один из тех мачо, что украшают обложки любовных романов, которые прятала в тумбочке ее мать.

Прежде чем приблизиться к нему, Гермиона сделала несколько глубоких вдохов и прикрыла глаза для восстановления контроля. Он еще не видел ее, и Гермиона воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться его мужественным телосложением и точеным профилем, зная, что это вполне может стать ее последней возможностью.

Люциус пристально смотрел вдаль, и Гермионе расхотелось нарушать его мирный вид, но она пришла сюда, чтоб поговорить с ним, а ее теперешние взгляды не давали никаких ответов. Поэтому, сделав еще один глубокий вздох, она подошла и встала рядом.

Казалось, поначалу он удивился ее присутствию, но потом выражение его лица стало тревожным и он начал говорить:

— Гермиона, мне очень жаль… — он попытался сказать еще что-то, но она подняла ладонь, останавливая его.

— Люциус, зачем ты здесь? — Гермиона вопросительно смотрела на него, сохраняя лицо и голос спокойными и отстраненными. — Чего ты пытаешься добиться?

— Затем, чтобы увидеть тебя, — ответил он, подходя ближе, чтобы его можно было услышать сквозь шум моря и ветра. — Я надеялся поговорить за ужином на Хэллоуин, а узнав, что ты его отменила, направился в министерство и стал ждать тебя после заседания о разводе… Но ты исчезла и оттуда, прежде чем мы смогли поговорить.

"Он приходил ко мне на слушание? И хотел поговорить со мной за ужином? Ничего не понимаю…" — она в замешательстве взглянула на Люциуса.

— Зачем ты приходил на мое слушание?

— Чтоб… что бы поговорить… нам нужно было поговорить… о том, что происходит… о нас, — с надеждой добавил он.

— Что? О нас? Что нам обсуждать, говоря о нас? — Гермионе казалось, что она упустила какую-то очень важную часть головоломки.

— Я подумал… ну, после того времени, что провел в твоем доме, я предположил, что… — Люциус выглядел ошеломленным вопросами, как будто он сообщил ей что-то очевидное. — Я думал, что ты чувствуешь то же самое… — он остановился, не зная, что сказать.

— Предположим, Люциус, ты прав, и мы действительно ни разу не говорили о том, что произошло, о… нас. Но я не видела и не слышала тебя больше месяца, а когда наконец увидела в Трех метлах, ты был с другой женщиной, — Гермиона начала злиться, и голос ее потерял всякую видимость спокойствия. — И ты еще удивляешься, почему я отклонила приглашение на ужин! Думаешь, мне бы понравилось сидеть напротив тебя и твоей пассии весь вечер? Да я сбежала из Англии, хотела куда-нибудь уехать и выбросить тебя из головы, хотя это, как ты сумел убедиться, и не особенно хорошо сработало. Так что, если ты притащился сюда в надежде на скорый секс… я… м-м-п-ф — Люциус прервал ее, втянув в крепкий и настойчивый поцелуй.