— Вы лично видели их тела?

— Лично, так сказать, нет, — судя по возвращению вечной присказки Антон Франциевич постепенно успокаивался. — Их свита говорит, что после такого взрыва шансов у Рокфеллеров не было.

— Я попрошу Вас не выкрикивать на весь Петербург их фамилию. Пока мы не установили все факты, сеять панику, я думаю, не стоит. Проводите меня пожалуйста к людям из их свиты.

— Слушаюсь, Ваше Величество. Прошу Вас проследовать за мной.

Остатки окружения Рокфеллеров представляли собой весьма жалкую картину — сидящий прямо на снегу человек в тяжёлых роговых очках с помятым портфелем и закопчённым лицом, несколько высоких крепких парней полубандитского вида, также весьма перепачканных сажей, в помятой и местами порванной одежде.

— Господа, кто видел обоих Джонов Дэвисонов последним? Я попрошу избегать упоминание фамилии, ибо на обоих языках она вполне узнаваема, а вокруг много посторонних.

— Я, — человек в очках поднялся мне навстречу, не отпуская ручку портфеля. — Меня зовут Джон Стюарт, я личный секретарь старшего из интересующих Вас лиц. Около полуночи мы закончили работать с документами, и я, пожелав доброй ночи, направился в свой номер. Я успел войти в него, снять туфли и пиджак, умыться. А потом прогремел взрыв. Пол под моими ногами подпрыгнул, зазвенели чашки с блюдцами на столе, оторвалось и вдребезги разбилось зеркало в коридоре. Не знаю почему, но я сразу предположил худшее и бросился назад к номеру Рокфеллеров.

— Джон, я же просил не называть вслух фамилию.

— Простите, это эмоции. Так вот, дверь в номер была выбита, а внутри бушевало пламя, я такого, признаться, никогда не видел — бешеное, дьявольское, но даже больше этого меня поразил дым — клубящийся, фиолетовый.

— Фиолетовый, — ещё более оживился Антон Франциевич. — Это как раз, так сказать, вполне объяснимо. Гремучее золото!

— Что? — переспросили мы одновременно с несчастным секретарём, правда я по-русски, а он по-английски. — What?

— Гремучее золото — одно из первых в мире взрывчатых веществ, известное человечеству уже несколько веков, продукт взаимодействия аммиака и хлорида трехвалентного золота. Именно его взрыв всегда отличается клубами фиолетового дыма, — этот профессиональный комментарий дал Пётр Аркадьевич Столыпин, пропущенный охраной, а потому внезапно возникший возле нас.

— Дичь какая-то. Чем обоснован такой экзотический выбор взрывчатого вещества? Куда проще было бы использовать более современную и мощную смесь нитроглицерина с кремнезёмом, изобретённую тридцать лет назад Альфредом Нобелем и именуемую ныне динамитом, — я поймал себя на том, что рассуждаю вслух. — Простите, Джон, мы Вас перебили.

— В принципе я всё рассказал. Заглянуть внутрь никакой возможности не было. Резкий запах и невыносимый жар встали на моём пути.

— То есть никаких трупов Вы не видели?

— Увы, но я абсолютно уверен, что оба моих работодателя и благодетеля мертвы, — слёзы двумя тонкими струйками покатились из глаз несчастного Стюарта. — У них просто не было никаких шансов. Боже, что теперь будет? Я останусь без средств к существованию, а у меня такая многочисленная семья.

Ох уж эти несчастные Стюарты, мне внезапно вспомнились казнённая королева Франции и повторивший её судьбу внук Карл. На месте Джона, скорее всего однофамильца, но вполне возможно и родственника, думать ему стоило прежде всего о сохранении собственной головы, а уж во вторую очередь, о семейном финансовом благополучии. Как всем хорошо известно, много знающие головы зачастую быстро отсекаются.

Потушить пожар удалось ближе к полудню. Как сообщил мне чуть позже Столыпин, люди Добржинского внимательнейшим образом обследовали номер Рокфеллеров, но обнаружить ничего не удалось. Военный эксперт, специалист по подрывному делу, да и опрошенные специалисты-химики в один голос утверждали, что распылить человеческие тела на атомы и молекулы подобный взрыв не в состоянии. Отца и сына также не было и в числе выживших, из чего следовало, что оба Рокфеллера в момент взрыва в номере уже отсутствовали. Куда же запропастила их нелёгкая? Как можно жить в этом убогом времени — без видеонаблюдения и электронных сигнализаций? Кто поможет мне рассказать, что же произошло?

Я поделился своими размышлениями с Аликс. Она, обожавшая всё мистическое, тут же предложила провести спиритический сеанс с самым известным российским медиумом-спиритуалистом Стефаном Самбором, чей талант высоко оценивали даже люди высоконаучного склада, включая известнейшего российского химика Александра Михайловича Бутлерова. Многие учёные проверяли способности Стефана Фомича, бывшего телеграфиста на станции Попельня Фастовской железной дороги. Граф Михаил Михайлович Перовский-Петрово-Соловово, камергер моего Двора, полковник Алексей Алексеевич Брусилов, правовед Август Карлович фон Резон дали письменные заключения, что способности Стефана Самбора несомненны, о чём Аликс в подробностях не преминула мне поведать. Без особого энтузиазма я согласился и сеанс был назначен на полночь следующего дня. На наше счастье месяц был растущим, что по словам Аликс было одним из главных залогов успеха.

Самбор оказался мужчиной выше среднего роста, на вид лет тридцати с небольшим, блондин. Он низко поклонился сначала мне, потом остальным участникам сеанса — возбуждённой предстоящим действом Аликс, загадочно улыбающейся Марии Фёдоровне, критически настроенным Столыпину и Добржинскому, двум доверенным людям из моей личной охраны и паре приближённых фрейлин, глядящих на Стефана как на чудо-чудное широко раскрытыми глазами.

Ещё днём Аликс подготовила и передала всем участникам предстоящего мероприятия краткую памятку о семи основных правилах проведения спиритического сеанса: