Пусть начнется веселье.

Глава 6

Эверли

Мое тело болит от тревоги и ужаса, которые я испытываю.

По крайней мере, мой мочевой пузырь больше не планирует лопнуть, но, стоя в комнате с нашими похитителями, я быстро забываю о своем облегчении.

Они собираются убить одного из нас?

Или всех?

Мой взгляд останавливается на зубе рядом с Винсентом, и я чувствую боль в челюсти.

Боже.

Это ужас. Чистый долбаный ужас.

Мой взгляд блуждает по комнате, дыхание уже срывается с губ.

Как я переживу это?

— Сними наручники с Винсента, — приказывает главный.

Другой парень расстегивает наручники Винсента, затем отдается другой приказ.

— Вставай, Винсент.

Я смотрю, как брат Алека поднимается на ноги. На его избитом лице то же бесстрастное выражение, что и у Алека.

Риккардо жестом обращается к своему охраннику или солдату. Я не уверена, как его называть.

— Дарио застрелит одного из вас, только если… — Риккардо встает и смотрит на Винсента. — Ты выберешь, кого будут пытать следующим. Если откажешься, Дарио убьет одного из вас.

О, Боже.

Нет.

Мои глаза дико мечутся между всеми мужчинами, потому что я знаю, что за этим последует. Винсент ни за что не выберет Алека. Я для него незнакомка.

Винсент смотрит в глаза Алеку, и по мере того, как ползут секунды, мое сердце выпрыгивает из груди.

— Девушка, — бормочет он.

Нет. О Боже, нет!

— Это был легкий выбор, — посмеивается Риккардо. — Хотя я удивлен. Если она встречается с твоим братом, он будет в ярости от того, что ты мучаешь его девушку.

Винсент не знает о лжи!

Взгляд Винсента мечется между мной и Алеком, но он ничего не говорит.

Риккардо снова садится, затем рявкает:

— Ты слышал меня, Винсент. Пытай девушку.

Винсент сжимает руки в кулаки, и когда он делает шаг ко мне, я отступаю на шаг назад.

Я не сомневаюсь, что он убьет меня, чтобы спасти Алека.

Мужчина, которого, как я теперь знаю, зовут Дарио, направляет свой пистолет на Алека.

— У тебя есть три секунды, прежде чем Дарио убьет Алека, — бормочет Риккардо, словно мы ему надоели.

Мои глаза все еще дико мечутся по сторонам, когда Винсент бросается вперед. Его кулак врезается мне в щеку, и от мучительной боли, пронизывающей весь мой череп, я падаю, как мешок с картошкой.

Инстинктивно я сворачиваюсь в позу эмбриона и прикрываю голову руками.

— Я не говорил бить. Я сказал пытать, — огрызается Риккардо.

У меня даже не хватает смелости оглянуться вокруг и зажмурить глаза.

В следующий момент Винсент хватает мою правую руку и разжимает кулак. Мои глаза распахиваются, и я с ужасом наблюдаю, как он подносит плоскогубцы ближе к моей руке.

— Нет-нет-нет-нет! — кричу я, и когда пытаюсь оттолкнуть его от себя левой рукой, он использует свое тело, чтобы заблокировать меня, захватывает мой мизинец и вырывает ноготь.

Между моими воплями боли я слышу, как Риккардо усмехается:

— Я думал, у тебя отношения с этой девушкой.

В голосе Алека нет никаких эмоций, когда он отвечает:

— Поможет ли мне, если я выйду из себя? — Я слышу, как он вздыхает. — Это не помешает тебе мучить ее.

— Отведи девушку и Винсента обратно в их комнаты, — кричит Риккардо.

Все кончено?

Меня рывком поднимают на ноги и толкают к двери. Я успеваю лишь мельком взглянуть на Алека, который смотрит на Риккардо, как всегда бесстрастно.

Я прижимаю правую руку к рубашке, кровь просачивается сквозь ткань.

Винсента запирают в комнате напротив нашей, прежде чем меня запихивают в четыре стены, ставшие моей тюрьмой.

Я спешу в угол, где сажусь, и, уткнувшись лицом в колени, пытаюсь осмыслить то, что только что произошло.

Боль пронзает весь мизинец и запястье, как будто его подожгли. В челюсти пульсирует боль, а хаотичные эмоции грозят лишить меня рассудка.

До смерти родителей у меня была идеальная жизнь.

Как же дошло до такого? Я, сирота, которую будут пытать и убивать преступники.