Мой коллега задумался. Слишком много я вывалил на него.

— То есть, все плохие и Вы решили не выбиваться из общей картины?

— Все — не плохие. Все просто следуют своему интересу. Все государства сложились исторически случайно. Я следую своему интересу и мечте, стараясь построить мир, хороший мир, с больницей, за которую плачу я, хотя ни разу не болел, дорогами, сельским хозяйством и без налогов.

— Звучит как предвыборное обещание.

— У нас там нет выборов. У нас там просто жизнь. И среди прочего, там нужны офшорные фирмы.

— Я, конечно, буду их регистрировать, но не пойму, зачем они вообще?

— Это потому, что ты не видишь картину в целом. Бизнесу любого размера нужна надёжная юридическая гавань, где будут пастись капиталы. Тогда они увидят возможности инвестиции в том же регионе. Часть капиталов будут оборотными, торговля будет как виртуальной, в таком случае банк будет выполнять операционные функции, так и реальной.

— Контрабанда с Китаем?

— Ничуть. Законная торговля. А для того, чтобы торговля не была криминальной, мы дадим им законные инструменты. Видишь ли, я тебя сейчас удивлю, но у людей нет самоцели нарушать закон. Это касается бизнеса, он способен игнорировать запреты в погоне за прибылью. Дай им законное поле работы, они будут его осваивать. Запрети, они попрут поперёк, ты получишь преступников.

— Философия какая-то.

— Философия помогает нам утрясти сложные вопросы.

…

— Аркадий Ефимович, — в кабинет заглянул командир единорогов. — Я рано?

— Заходите.

— Да я, собственно, ненадолго, — он бдительно зыркнул на юриста, потому что по старой офицерской привычке не доверял гражданским. — Сказать по Вашему предложению, что мы единогласно согласны и даже начали эти… подготовительные мероприятия.

— О как!

— Нам нужны три грузовика в найм для того, чтобы доехать до Каганата. И я понял, что путь будет долгим, через Челябинск, Бийск.

— Ничуть, есть прямой путь.

— Никогда не слышал.

— Только построили. Через бывшие земли Вьюрковского.

— Какое чудесное совпадение. Но нам бы… для нашей процедуры, я хотел сказать, некоторое финансирование нужно. Две тысячи сто рублей.

— Я пойду, пожалуй, — юрист собрал свои документы, которые он разложил передо мной как пасьянс.

Проводив юриста, вынул из кармана и вручил командиру десять тысяч.

— Остальное на текущие расходы и премию за такое сложное мероприятие.

— Мы даже сдадим помещение по акту.

— Я готов вас обнять и поцеловать, хоть кто-то у меня такой взрослый что сам справляется.

— Но есть и оборотная сторона медали, Вы должны понимать, что представляем собой силовой блок, охрану Ваших интересов в Кустовом. Наёмники выбыли из Кустового, мы сейчас поедем. Может быть, части остаться? Прикрыть тылы?

Я задумался. В чём-то майор прав. Но и оставлять их тут — плодить проблемы и подставлять под удар. В конце концов мне проще всего сработать самому.

— Знаете, не сдавайте помещение по акту. И выезжайте тайно, чтобы никто не знал об этом. Справитесь с таким усложнением?

— Мммм. Пусть иные Владетели считают, что мы на месте?

— Да. К тому же министерский приказ о создании единорогов, который официально зарегистрирован и лежит, никто ни отменял. Официально Вы всё так же существуете.

Он протянул мне руку, чтобы попрощаться.

— Я жду Вас на той стороне. Дорога простая, никаких развилок, просто всё время прямо.

— Мы наймём водителей, которые обычно по Степи контрабанду возят, а сейчас у них временный простой.

— Хорошо. Держите связь, чуть что, бросайте барахло и бегите, вы мне нужны живые.

…

После Майора ко мне заглянул Нианзу.

— Это наш человек, который составлял отчёт по Степи. Он хотел Вам его представить.

Нианзу, заместитель посла, которому по такому случаю было дано гражданство каганата, как и всех остальным работникам посольства, завёл щуплого лохматого мужика, который выглядел так, словно он полгода бродил по лесу, а потом его поймали, отмыли и одели в некое подобие толстовки и приличные штаны, а вот подстричь забыли.

— Я Хильдебрант, — он, сказав это, на какое-то время замолк. — Но люди зовут меня Харитон, хотя совсем не похоже.

— Бельгиец?

— Нет, из семьи голландцев, мореходов, а я море не очень люблю. Не пошёл по стопам отца. Давайте, я Вам лучше расширенный доклад доложу по Степи.

Я осторожно отнял у него пухлую папку. Прочту сам, чай не дурак.

— Вы присаживайтесь, Харитон, Нианзу, — затем я обратился конкретно к голландцу. — Не хотите рассказывать свою историю?

— Как меня изгнали из рода? Не хочу. Как я пытался зарабатывать, читая уголовные дела и выявляя истинного преступника? А полиция сначала смеялась надо мной, а когда я выяснил, что прокурор губернии упёк троих заведомо невинных на каторгу, меня самого объявили в розыск? Нет, не хочу.