— Хорошо, любопытно почитать, что Ваши криминальные детективы нашли.

— Нашли, да… И, во-вторых, меня интересует конкретно, где у них хранятся деньги, наличные и безналичные. Где хранится архив, документы кадрового делопроизводства.

— Странный выбор. Зачем Вам это?

— Они преступники.

— С чего Вы решили? Цели заявлены благородные.

— Все самые конченные личности оправдывали свои страшнейшие злодеяния благородными идеями. А по факту они похитили меня, чтобы пытать и убить. Причём с моего рабочего места, считай политика и дворянина.

— Ну, может, это эксцесс исполнителей.

— Мы с Вами, господин Хильдебрант, не берёмся их судить.

— Вы не собираетесь ничего плохого им делать?

— Я? Ну что Вы!

— Поклянитесь Предком, — совершенно серьёзно попросил он. — Пожалуйста. Мне хочется взяться за это дело и выкопать из тьмы секретности целый тайный орден. А с другой стороны, мне не хочется, чтобы Вы натворили бед.

— Я, Филинов Аркадий Ефимович, клянусь… Как там орден зовётся?

— Вы же сами сказали, «Орден Чистоты».

— Во-во. Клянусь не похищать их деньги, не уничтожать их документацию, а действую только, чтобы найти с ними общий язык, и чтобы в мире стало меньше тайн.

— Странная мотивация… Я согласен. Вы сохраните мне мою заработную плату?

— Мы Вас официально отправим в командировку. Для этого изготовим новый паспорт и личность, дважды в неделю переводом Вы будете получать зарплату, плюс мы Вам арендуем жильё.

— Мне понадобится оплата доступа к библиотекам Рима, посещения публичных мероприятий. И учитель, который обучит меня итальянскому. Это понадобится для дела.

— Без проблем. Всё, что попросите. Езжайте и примените свой талант. Во благо, и чтобы в мире стало меньше тайн.

— Слушай, Нианзу, ты его курируй лично.

— Хильдебранта?

— Да. Прямых чартеров от Кустового до Рима нет. Построишь ему маршрут, гостиницы сними, всё такое. Гостишки не ниже тройки, билеты не люкс, но и не стоячий, чтобы комфорт был. Шаг за шагом до точки назначения, там квартирку ему найди.

— Уже нашёл.

— Через диаспору? В Риме же тоже есть китайцы?

— Наши везде есть.

— Ты их проконтролируй, в Риме наверняка полно клоповников.

— Хорошо, перепроверю. Он Вам, простите, родственник? — с сомнением спросил китаец. — Отчего такое волнение?

— Оттого, что его навыки могут дать уникальный результат. Он может то, чего не можешь ты, не могу я, никто не может. Это надо ценить.

Нианзу вздохнул, не совсем довольный такой заботой о подчинённом, но покорно кивнул головой.

— Когда у него отправка? Река или поезд?

— Поезд до Челябинска, завтра утром, оттуда Москва. Из Москвы до Милана есть рейс, оттуда… Ну, тоже что-то найду, это уже близко.

…

После встречи с Нианзу я, не уходя из кабинета, набрал Данайца.

— Есть какой-то результат?

— Босс, что-то есть. По крайней мере, мы знаем, кто сейчас руководит армией вторжения.

— Тем, что осталось?

— Они подтянули подкрепление. Правда, «француз» их встретил, засаду устроил. В общем он здорово отравляет жизнь степнякам.

— Так что там сейчас?

— Кувват-бий. Один из ханов. Вообще его английские радисты называли позывным «Четверть», что бы ни крылось за этим словом. Но мы несколько переговоров поймали, когда общались непосредственно ногайцы.

— А как справились без переводчика?

— Ну, во-первых, нам «француз» дал парочку лояльных пленных. А во-вторых, когда один респондент орёт надсадно и ругается, кстати они используют некоторые русские слова, а вторая говорит — «кеширинъиз», что означает «сорян», «Кувват-бий», и так сорок раз подряд, трудно не догадаться.

— Здорово. А где этот шнырь?

— Перемещается, вычисляем. У него три рации в войске, трудно поймать.

— Думаешь, догадывается что мы его пасём?

— Скорее английская аккуратность. Каждая рация используется для разных целей, в том числе дальнего действия. У нас записаны часы и часы переговоров. Хуже то, что триангуляция пока что ничего не дала.

— Далеко?

— Да, больше ста километров. Мы соберёмся с духом и сделаем вылазку по туннелям. Но пешком как франтиреры, да ещё и с оборудованием, это очень сложно.