После четвёртого выстрела, сквозь гудение в ухе, послышались щелчки курка, вхолостую колотящегося о боёк. Колян продолжал давить на спусковой крючок, раз за разом, мучая капсюль несработавшего патрона. При этом он рычал и отплёвывался от крови, обильно текущий на его лицо из затылка брата.

— Сука, я тебя убью!

Поняв, что больше пистолет не выстрелит, я отпустил руку оппонента и поднявшись, обтёр кровь с лица рукавом кителя. И как только я это сделал, уловил новое движение и услышал, как с характерным стуком на пол падает пустой магазин. Чувство опасности мгновенно вернулось, и я, размахнувшись, ударил по руке, пытающейся засунуть новый, снаряжённый магазин в рукоять «ТТ».

Я расчётливо бил по конечностям Коляна, до тех пор, пока пистолет и магазин не выскочили из его сломанных пальцев. После этого скинул с него труп брата, и не обращая внимание на поток трёхэтажного мата, повернул на живот.

Застегнув за спиной наручники, поднял его на ноги, и в этот миг он извернулся и попытался ударить меня коленом в пах. С трудом увернувшись, я завалил Сафронова на пол и придавил каблуком его гортань, тем самым прерывав сыплющийся поток ругательств.

И в этот момент я почему-то вспомнил о приходящих в девяностые ориентировках, в которых упоминался сбежавший с зоны опасный рецидивист, Николай Сафронов.

— Не надо сопротивляться. Теперь я должен тебя наказать.

Подняв трость, я ударил Коляна по колену несколько раз, делая так, чтобы добренькие Советские врачи, не смогли его собрать в нечто, способное ходить.

— Теперь ты побегать с зоны точно не сможешь. — Сказав это, я поднял за шиворот, скулящего от боли Коляна. Подтащил его к дыре в полу и скинул на второй этаж, прямиком на высокую груду досок.

После этого вернулся к тому месту, где я залезал, и, подобрав скатерть с завёрнутыми часами, вытряхнул их в кучу ворованных вещей. Посветив фонариком, обнаружил в распахнутом настежь чемодане несколько пачек двадцатипятирублёвых купюр в банковской упаковке, и без сожаления добавил к ним кучку ворованного золота и денежную долю, взятую у Хромого.

Соблазн прикарманить тысяч пять на расходы, связанными с моим основным делом, конечно, имелся, но я знал, что отсюда брать нельзя ни копейки. Раз директор галантереи звонил прокурору, значит, тот уже осведомлен о крупной сумме. А разборки с поисками пропавших денег, мне сейчас точно ни к чему. Так что пока обойдусь тем что взял с рыночных барыг. А дальше посмотрим.

Вернувшись к громко ругающемуся Сафронову, я стащил его по лестнице на первый этаж и пристегнул спиной к водопроводной трубе. После этого Сафронов перестал рычать, и вполне осмысленно уставился на меня.

— Я тебя знаю мусор. Ты участковый с микрорайона. С Кошелем в футбол гоняешь. А ещё я знаю, что твоя жёнка — школьная училка. А сеструха — медсестра в поликлинике.

— И что дальше? — вполне спокойно спросил я.

— Кабзда тебе мусор и всей твоей родне. За брата, я вас всех на лоскуты резать буду.

Выслушав угрозу, я невольно ухмыльнулся.

— Значит, вырежешь всех за своего братика Толю, которому ты сам лично мозги из ТТшника вышиб. Да ты у нас, Колян, большой оригинал. Просто за ограбление квартиры группой лиц по предварительному сговору, вы бы с братаном получили по пять лет, не больше. А вместо этого ты, Колюня, сам себе настрелял на статью за убийство, причём с отягчающими обстоятельствами. Про хранение оружия и оказание сопротивления сотруднику милиции, я и упоминать не буду. Так что ты, Коля, пойдёшь зону топтать на пятнашечку. А если Советский суд захочет, то и на вышку тебя спокойно определит.

Выдав краткий расклад, я направился на выход, с намерением побыстрее дойти до переезда и оттуда позвонить в РОВД. А когда уже вышел наружу, услышал, как практически по-звериному, протяжно воет от бессилия, оставшийся в живых близнец.

Позвонив в РОВД из будки дежурной по переезду, я в кратце сообщил о случившемся. А после того, как повесил трубку, попросил пожилую железнодорожницу водички.

Первоначально, когда я только вынырнул из темноты, весь в крови, женщина испугалась. Однако подслушав телефонный разговор, она пришла в себя и притащила полное ведро воды с кружкой и аптечку. Правда, нормально обработать повреждённое ухо и отмыть лицо мне толком не дали. Буквально через пять минут, со стороны микрорайона, начали появляться милицейские машины с включёнными проблесковыми маячками. И ехала их сюда, целая кавалькада.

А уже через десять минут меня привезли к заброшенному дому железнодорожников. Сдав ППСникам прикованного к трубе Сафронова, я коротко рассказал начальнику угрозыска Лавренову и приехавшему на мотоцикле отцу, о том, что тут произошло. А затем, сидя на заднем сидении милицейского козлика, наблюдал, как на пустырь прибывают всё новые и новые машины.

Кроме милицейских, заметил скорую помощь, пожарную машину и несколько чёрных волг, с представителями горисполкома и прочих партийных органов. Узнал характерные повадки появившихся кгбешников.

Затем прибыли цельный генерал-лейтенант внутренних войск и куча офицеров МВД, с двумя или тремя большими звёздами на погонах. Последней подъехала чёрная Чайка в сопровождении серьёзного кортежа. И только в этот момент я понял, что произошедшее этой ночью потянуло на ЧП, по крайней мере, Московского масштаба. А это не хорошо и может сорвать мои планы.

Первое совещание собравшихся шишек состоялось прямо под стенами заброшки. Собравшись в свете фар, вокруг крупного мужчины в неплохом костюме, гебешники, генерал и парочка полковников, минут десять, что-то яростно обсуждали, при этом кивая друг на друга. Причём наш начальник милиции и все остальные местные не были допущены к обсуждению и стояли поодаль.