Учитывая, как ахромо прятали все, он мог только догадываться, что их удовольствие было иным. И от одной только мысли о том, что они могут найти и достичь его вместе, к голове приливал жар.

И… не только к голове.

Мира сделала рваный вдох, кратко прижимаясь к нему грудью.

– Ты молчишь, Арджес. А мне надо, чтобы ты говорил. Чтобы Байт смог сделать чип для меня тоже. И мы начали друг друга понимать.

Она хотела, чтобы он говорил?

Наклонившись вниз и прижав губы к ее слуховому отверстию, он хрипло произнес:

– Я видел, чем твои люди занимаются по ночам. Двигаетесь странно, но вот звуки меня интригуют. Я хочу изучить твое тело, Мира.

Она поежилась при звуке своего имени. Он знал, что произносил его не так, как она.

– Не знаю, что ты сейчас сказал, – прошептала она, – но звучало уже не так злобно.

– О, я все еще зол на тебя. Очень, очень зол. – Он прижал зубы к ее шее, довольный тем звуком, что раздался в ее горле. – Но есть и другие способы наказать тебя, кайрос.

Ее дыхание снова перехватило, и он, кажется, начинал упиваться этим звуком.

– Можешь говорить мне все что угодно, только продолжай. – Она заерзала, пытаясь выкрутить руки из его хватки, и он отпустил ее. – Но мы ничего не добьемся, если я не буду понимать тебя в ответ.

А вот он был с этим не согласен.

Ее странные хвосты сжали его сильнее прежнего, но несмотря на это, мысли Арджеса утекли в другое русло. Еще как добьются, потому что она расскажет ему все. И тогда он вернется к своему народу победителем и снова станет вожаком отряда. Оставалось только принести Митере информацию, которая помогла бы им уничтожить ахромо.

И тут он наконец-то осознал все, что она говорила. Проанализировав ее слова, он зарычал:

– Есть еще такие же аппараты?

Она нахмурилась, и он с шипением выругался.

Может, она была права. Нужно было и ей его понимать.

С налитыми яростью глазами он рявкнул на робота в углу:

– Ты! Ты можешь сделать еще таких девайсов. Сделай сейчас же, и я отнесу их своим людям.

Мира была слишком внимательна. Она проследила за его жестами, увидела, как он показывает на приспособление в своем ухе, и все сложилось в единую картинку.

– Нет, – тихо сказала она. Потом ее голос стал настойчивее: – Больше ты переводчиков не получишь. Не для твоего народа. Откуда мне знать, что вы с ними сделаете?

Он прожег ее взглядом, но его маленькая кайрос даже не поморщилась. Скорее наоборот, стала сопротивляться с удвоенной силой.

– Ни за что! Я тебе и этот-то дала вынужденно, потому что ты запер меня на черт знает какой глубине. А ну, отпусти!

Он прижал ее руки к камню:

– Прекрати брыкаться. Ты дашь мне больше таких девайсов, и тогда мой народ начнет понимать ваш язык. Мы заберем все, что принадлежит нам по праву, и ты не сможешь этому помешать.

Она поджала губы. Многие женщины его народа так делали перед боем. Что же, пусть попробует пустить ему кровь. Он насладится представлением.

Но вместо этого Мира запрокинула голову и посмотрела на коробку:

– Бета Йота Эпсилон 427, ундине никаких переводчиков не печатать. Это прямой приказ. Понял?

Странная голова существа опустилась обратно в туловище и пискнула:

– Понял. – После чего коробка запечаталась наглухо.

Она что… только что приказала коробке никогда не слушать его?

Арджес навис над ней, и его пальцы на ее запястьях сжались, наверняка до боли. Однако даже сейчас она и бровью не повела.

– Если ты пытаешься сделать мне больно, придется стараться получше, – сказала она так непринужденно, что у него закружилась голова. – Я инженер, ундина. Меня жгло огнем, било и зажевывало в двигатели больше раз, чем ты можешь себе представить. У меня загрубевшие руки и крепкие кости. Делай что хочешь.

Казалось, ее слова его почти впечатлили, но Мира к этому не стремилась. Ей вообще было плевать, что этот козел о ней думал. Ну и что, что она только что чуть раздвинула ноги, чтобы он устроился поудобнее.

Они оказались в ужасающе интимном положении. И да, может быть, ее соски и затвердели, но это только потому, что его кожа была такой холодной, кроме рук и жабр. Плевать, что он о ней думал, плевать, что он хотел сейчас с ней сделать. Единственное, что интересовало девушку – выбраться из этой проклятой пещеры.