– Не знаю. Что-нибудь. Где-то должны быть еще пещеры вроде той, предыдущей. Люди явно что-то изучали или добывали поблизости. Что-нибудь наверняка есть.

– И вы, конечно, так легко их найдете, в целом-то океане, – чирикнул Байт, почти что фыркнув. – Что-то не думаю.

– Ну, я знаю кое-кого, кто очень много времени провел на дне океана. – Вскинув бровь, она наклонилась, заглядывая в коробку. – Поделишься своими богатыми знаниями?

– Нет.

– Но ты что-то знаешь.

Коробка захлопнулась с очень громким треском, и Мира закатила глаза. Ну конечно же он знал, куда можно пойти. Но путь туда наверняка был опасен, а дроиды обычно предпочитали пути наименьшего сопротивления. Если что-то было слишком рискованно, они просто этого не делали. Именно поэтому Байт провел столько времени на дне. Слишком много опасности вокруг – так что он замер и не делал вообще ничего.

Надев маску обратно, она нырнула прочь из колокольчика, оставив Байта там. Если сумки вдруг лопнут, она бы легко отыскала его коробку – он шел ко дну, как камень, его сложно было с чем-то спутать.

Спустившись вниз, она хотела только одного – снова сесть на тот камень. Мира попыталась пропустить пальцы сквозь волосы, но тщетно. Океан уже начал их путать, и если это не исправить, в скором времени ей придется отрезать безнадежные колтуны.

Как еще лучше представлять себя ундиной, как не сидя на камне посреди океана, расчесывая волосы пальцами?

Когда она была маленькой, то представляла себе, как ундины это делают, свернув под собой изящные хвосты и напевая завораживающие подводные песни. Они ей казались такими прекрасными, как бы окружающие ни пытались внушить ей ненависть к ним.

Мысль о том, что теперь она может претворить эту картину в жизнь сама, привела ее в легкий восторг. Пришло время покормить того внутреннего ребенка, который всегда мечтал жить в сказке, такой захватывающей и… прекрасной.

Сложно было сказать, сколько она так сидела, пока ее внимание не привлекла тень в зарослях водорослей. Она была очень длинной и непохожей ни на что из того, что встречалось ей ранее. Но Мира не сдвинулась с места, ведь за время, что она находилась здесь, никого опасного еще не встречала.

И тут тень ринулась на нее из водорослей, так быстро, что она даже не успела разглядеть, что это было. Последовал удар. Ее ребра отозвались вспышкой боли, но вода задержала ее стремительное падение и приземление на камни.

«Акула! – кричал ее внутренний голос. – Рядом акула, а тебе некуда от нее спрятаться».

Схватившись за камни, она оттолкнулась от нападавшего ногами. Но Миру нельзя было назвать быстрым пловцом, даже близко.

Вокруг нее забурлила черная вода, но удивляться, откуда взялись чернила, не было времени. Может, какой-нибудь осьминог решил помочь ей спрятаться. Неважно. Еще один удар отбросил ее в водоросли, прочь от безопасных колокольчиков. Прочь от Байта.

Прочь от места, где Арджес смог бы ее найти.

У девушки началась паника, мешавшая думать о чем-либо, кроме ужаса, растекшегося по венам, и воплей ее сознания, требующего спрятаться.

Мира развернулась в воде, заставив себя посмотреть опасности в глаза, даже если это она хотела делать в последнюю очередь. Она не желала видеть гигантскую акулу, острые зубы или какой там еще кошмар поджидал ее. Но, обернувшись, Мира не увидела ничего. Даже тени. И тут она врезалась во что-то не менее твердое.

У нее вырвался крик, и поднявшаяся от маски волна пузырьков заволокла ей глаза. Пинаясь, она стала вырываться из сомкнувшейся на ее талии хватки, полностью утонув в панике и уже чувствуя, как острые зубы вспарывают ее кожу.

Но тут…

У ее уха загудел чей-то голос. Песня спокойствия и тишины, уговаривающая ее довериться.

Ох. Это был Арджес.

Она расслабилась, прижимаясь спиной к его груди и чувствуя, как вздымаются жабры под ее ребрами. Она не должна испытывать такого облегчения от его появления. Он все еще оставался опасным ундиной, который множество раз нападал на ее дом. Она не должна была видеть в нем источник комфорта, но тем не менее… видела.

По крайней мере, сейчас, здесь, после всего пережитого, Мира знала, что он ее защитит.

Это и так было достаточно странное чувство, но тут перед ними всплыла та самая тень. Все-таки не акула, а еще один ундина.

У нее снова возникла куча вопросов. Он что, украл ее тайком от других ундин? Хотел ли этот, второй, избавиться от нее? Зачем ему было красть ее, а потом прятать от своих же? Держа девушку рукой за талию, он прижал ее еще ближе к себе, словно хотел закрыть ото всех.

Ундина перед ними был сильно ранен. Она обеспокоенно нахмурилась, найдя глазами обрубок его руки, медленно истекающий черной кровью. Казалось, ему тяжело дышать. Его жабры были открыты куда шире, чем она когда-либо видела у Арджеса. Он то и дело закрывал глаза, дольше, чем нужно, чтобы моргнуть.

Мира прокричала:

– Арджес, он же ранен!

Руки на ее талии напряглись при звуке его имени. Другой ундина дернулся вперед, тоже отреагировав на имя. Они обменялись короткими словами, совершенно непохожими на те песни, что она привыкла слышать от ундин.

Они злились? Друг на друга? На нее?

Мира решила, что это, вообще-то, очень большая разница, которую ей неплохо было бы знать. Если этот ундина хотел ее убить, то нужно убираться. Да, Арджес мог защитить ее, но ему не стоило драться с другим ундиной, да еще раненым, из-за нее. Она не хотела, чтобы он…