Непонятные слова внезапно сложились в связный текст, и Ричард повторил его на память, вслушиваясь в молитву всем сердцем. Узкий коридор перед ним внезапно развернулся в равнину, залитую ярким солнцем. Он щелкнул пальцами, и, повинуясь этому жесту, прямо из тени на земле поднялся, лениво зевая, черный, как ночь, литтэн.

— Рамиро! — позвал собаку Ричард.

Пес радостно осклабился. Словно разделяя его чувства, откуда-то сзади расхохотался Анэм. Друг уже подносил охотничий рог к губам, а прекрасная Астрапэ вскидывала на плечо лук и колчан со стрелами. Ойдма, его любимая сестра Ойдма, подняла жезл, чтобы подать сигнал к началу охоты. Он привычно поискал короткий меч на поясе, и, не найдя его, с удивлением осмотрелся.

Равнина свернулась в причудливый узор на желтом камне. Он находился в огромном помещении с гладко отполированными стенами и таким же полом – круглом зале, служившим, как ему тут же припомнилось, для церемонии выбора абвениарха. Рамиро, припавший к своему зеркальному отражению на полу, глухо зарычал. Ричард повернул голову. Вечно юная женщина ждала его в центре, и ее маленькие босые ступни белели на холодном камне как полупрозрачный алебастр. Ее синие глаза казались звездами, а черные волосы – сгустком тьмы. Первородная дочь Анэма улыбнулась ему одними губами – выразительно и незначаще, как умела улыбаться только она.

— Лит, — проговорила она протяжно, почти не размыкая бледных губ.

Ричард склонил голову в приветствии, признавая ту, которой он отдал сына, но которую так и не смог полюбить:

— Каталлеймена.

5

— Не думал, что доведется еще раз увидеть тебя, Каталлеймена, — проговорил Ушедший губами Дика.

Молодая женщина с силой стиснула свои хрупкие руки. Ее прекрасное лицо – лицо Анэма – исказилось гримасой.

— Не из-за тебя ли я стала Оставленной, Лит? — горько спросила она. — Не тебе бы произносить это имя!.. Ты совсем забыл, как звали меня мой отец… и твой сын?

— Зачем вспоминать об этом, Каталлеймена? — отозвался Лит равнодушно. — Та смертная девушка умерла в тот день, когда ты приняла дар Ойдмы.

Ушедший окинул внимательным взглядом стройную тоненькую фигурку, полупрозрачную, как тень. Как она была похожа на Анэма – и как непохожа! Те же черные волосы, те же синие глаза, но у отца в них смеялось сотворенное им же небо, а у дочери – пряталась бездонная человеческая пустота.

— Отравленный дар, — сказала молодая женщина, кривя изящные бледные губы.

— Тогда ты считала иначе, — возразил Лит. — Ты взяла его с радостью. Разве не ты сочла его лучшим свадебным подарком?

— Тогда я не знала того, что знаю сейчас, — холодно проговорила Каталлеймена. — Твоя бездетная сестра ненавидела дочь Анэма от смертной.

— То есть как? — вырвалось у Дика. — Что все это значит?

Его никто не услышал. Лит смотрел на избранницу сына с легким удивлением.

— Это неправда, Каталлеймена. Ойдма любила тебя не меньше, чем твоя родная мать. Мать подарила тебе жизнь. Ойдма – отдала свое бессмертие. Разве не этого ты хотела?

— Нет! Я хотела другого! — воскликнула вечно юная женщина. — Я хотела навсегда остаться рядом с моим мужем – твоим сыном! Неужели ты думаешь, что мне нужно было бессмертие без него?!.. Нет!

Боль, прозвучавшая в этом крике, заставила Ричарда содрогнуться. Почти так же кричала «нет!» его мать, когда в Надор привезли тело Эгмонта Окделла.

Лит на мгновение прикрыл глаза. Память отозвалась в нем глухой тоской. Ант, его Антемион, прекрасный цветок этого мира, дитя Скал и Молний, наследник земли, огня, воды и ветра! Он ушел в Этерну вместе с отцом и, так же, как Лит, никогда не вернулся обратно.

— Ты… — сказала Каталлеймена, и в ее глубоких синих глазах внезапно плеснула темная ярость. — Ты и Ойдма, вы оба… Вы отняли у меня того, кого я любила!

Лит смотрел на нее, тщетно пытаясь уразуметь смысл ее слов. Рамиро, было спокойно улегшийся у его ног, поднял голову и глухо заворчал.

— О чем ты говоришь, Каталлеймена? — недоуменно спросил Ушедший. — Моя сестра умерла ради того, чтобы ты жила вечно. Родная мать не сделала бы для тебя большего.

— Она оставила в наследство Анту свой жезл, — сказала, как выплюнула, женщина. — Она назначила твоего сына своим преемником!

— Иначе и быть не могло. Волнам необходим свой Повелитель. Разве ты не знала этого с самого начала? И разве ты не радовалась этому свадебному подарку тоже?

Каталлеймена в упор посмотрела на него потемневшим, как море в бурю, взглядом.

— Ты чудовище, Лит, — сказала она. — Все вы были чудовищами. Вы манили людей своей любовью, а сами были не способны на нее. Ты уходил от Астрапэ к земным женщинам, чтобы зачать с ними детей, а Астрапэ уходила от тебя, чтобы рождать от земных мужчин. Никто из вас – никто, даже мой отец! – не ведал настоящей любви, и чему удивляться, если люди в конце концов изменили вам со своим вымышленным Создателем?