Влад не понимал, как люди забывают. Его память напоминала плацкартный вагон поезда Москва – Владивосток – причем никто не сходил, а только подсаживались, подсаживались и подсаживались. Все уже успели сто раз сыграть в карты, проиграть свои пожитки попутчикам и отыграться, выпить водки, поорать песни, поругаться из-за политики, покурить в тамбуре и возненавидеть друг друга… А все это не кончалось. Дольше всех в памяти ехали мать, отец и Славка; отец был бессловесной фигурой, на лицо которой ложилась тень – как ни всматривайся, не разглядеть выражения глаз, мать постоянно менялась – то казалась огромной и грозной, то большой и сдобной, и только Славка всегда был одинаково противный.

Обои в детской ужасные, разрисованные, местами рваные: следы первобытного творчества. Мама, которая слишком много работала, этого не замечала, а Славка с Владом, кажется, привыкли. Славка раздобыл где-то большую карту полушарий, на полстены. Повесил над своей кроватью. Сказал, что так будет проще изучать географию. Наверное, он уже тогда искал на этой карте место, куда бы сбежать отсюда – из тесной комнаты, которую приходится делить с младшим братом. Влад не сомневался, что так и было. Однажды он хотел поговорить со Славкой про пришельцев – как говорил до этого с Андреем, своим другом:

– А вдруг они не просто так прилетают, а к кому-то? Потому и нет контакта, что они не нашли того, с кем можно поговорить? Вот, например, я… Я бы им сказал…

И тут Славка, как какая-нибудь училка с их любимой поговоркой про последнюю букву алфавита, сказал:

– Я, я, я… Влад, ты вообще в курсе, что тебя нет? Для них тебя нет вообще. Вот посмотри на Землю, – он кивнул на карту за своей спиной, – океаны, горы, леса… Ты сверху не виден. Задолбал, блин. Иди спать.

Через пару дней Влад испортил карту, нарисовав на ней крошечного человечка – в том месте, где, как ему казалось, должен быть он, Влад. Славка отвесил ему леща, но потом неожиданно дописал рядом с человечком «слава». Тогда Влад пририсовал другого и подписал «влад». Долго сомневался, не добавить ли к ним Полину, но в итоге не стал. Слава опять его треснул. На этом их противостояние и закончилось бы, если бы однажды Влад не сорвался и не добавил где-то посреди Сахары фигурку какой-то кракозябры с подписью «пришелец ищет славу». Тогда Слава сказал, что у него, похоже, брат-дебил, и из противного зазнайства перестал реагировать на провокации, так что рисовать на карте еще кого-то Владу стало неинтересно.

В другой раз Славка дал Владу список стран со столицами и попросил его проверить, все ли он выучил правильно. Влад решил найти что-то позаковыристее:

– Мм, Пакистан.

– Исламабад.

– Правильно. Э-э-э… Индонезия.

– Джакарта.

– Бромгексиния.

– Чего-чего синяя? Влад, не сочиняй.

– Страна такая. Бромгексиния. У нее столица – город Кашель. Национальный язык кха-кха.

– Влад, спрашивай нормально, а! – Славка нахмурился. – Юморист малолетний.

Славка любил книжки, про космос, динозавров и путешествия у него собралась огромная коллекция. Андрей Куйнашев иногда брал у него что-то почитать. Мать поощряла Славкино увлечение: давала ему денег, сколько он просил, и не требовала отчета – доверяла. Ну и Славка, честно говоря, это доверие не обманывал – ну, за исключением купленной тайком колоды карт с голыми женщинами. Эта колода заинтересовала Влада куда острее, чем динозавры в космосе, и он стащил ее в санаторий, где карты были изъяты воспиталкой и отданы только матери Влада. Как он ни убеждал маму, что карты на самом деле Славкины, она не поверила.

– Такой мелкий, а уже… тьфу! – только и сказала мать, брезгливо посмотрев на Влада. – Нет чтоб об учебе думать.

Владу было обидно, что мать считает его извращенцем. А ведь если б Славка не притащил этих баб, ничего бы не было. Как всегда!

Но самым обидным был тот случай в деревне. Тем летом пропал отец, и мать отправила их со Славкой к родственникам в Житомирскую область. Славка, сообразительный, да еще и крепкий, как молодой дубок, пригождался в хозяйстве. Ему даже один раз поручили залезть на яблоню и спилить надломившуюся ветку, которая грозила рухнуть на дом. Славка успевал и читать книги, лежа в саду под деревом, и пилить-строгать что-то с дядьками, и даже местные «дивчата» ему из-за заборов махали руками. Влад пытался играть с ребятней поменьше, иногда тетки поручали ему какие-то дела: он собирал яблоки в ведерко, обрывал смородину с куста или вишни с нижних веток, складывал в стеклянную банку, которую вешали ему на шею. Вишни были вкусные, сочные, почти черные снаружи и ярко-красные внутри. Он помнил смеющихся теток, говоривших:

– От молодець, добре найився. – И не понимал, откуда они догадались, что он ел вишни; хотя ему это не запрещалось, но он все равно боялся, что его накажут, и ел их тайком, чтоб никто не видел. И только потом он понял: губы, подбородок – вся нижняя часть лица у него была в вишневом соке.

Но то вишни, а совсем другое дело – яблоки. Времени их созревания надо было дождаться. Влад от жадности в первый же вечер сорвал и съел несколько зеленых яблочек – через пару часов, только легли спать, у него прихватило живот, пришлось бегать во двор, трясясь то от одного страха – перед темной чужой ночью, то от другого – не успеть добежать до туалета. Нет, зеленые яблоки – это не наш путь, а красных ждать и ждать. Была в саду одна яблонька, росшая недалеко от стены сарая, кривенькая такая, гнутая – Влад заметил, что яблони, в отличие от вишен, часто какие-то неказистые, ни дать ни взять бабульки – так вот все ветки этой яблоньки были покрыты мелкими яблочками, которые со временем стали приобретать приятный глазу желтоватый цвет, а потом – падать на землю. Тетки называли их «билый налыв». Влад никогда раньше не видел таких яблочек и поначалу думал, что они какие-то неправильные и есть их нельзя, как те, зеленые, которыми он до этого отравился. Но потом он увидел, как тетки грызут эти яблочки, и сам попробовал, повторив за тетками все их движения: обтер яблоко о майку, покрутил перед глазами, а потом впился в него зубами – и понял, что «билый налыв» – это очень и очень вкусно. Одна загвоздка – яблоня росла рядом с невысоким сарайчиком с плоской крышей, и многие яблоки падали прямо на эту крышу, где благополучно покоились в желобах шифера. Владу с его больной ногой до них было никак не добраться, а вот Славке – вполне. Влад сам надоумил брата залезть на крышу. А ведь мог бы придумать, как сбить оттуда яблоки! Ну, палкой какой, что ли. Но не додумался, а Славка… этот гад без труда взлез на крышу, сел на ней, подобрав ноги, выбрал яблоко покрупнее, вытер о майку, надкусил…

– Сла-а-в! Скинь мне! – крикнул Влад. Но Славка как ни в чем не бывало ел яблоко, игнорируя Влада, а потом – аккуратно пульнул в него огрызком. Не ожидавший такого поворота Влад даже увернуться не пытался – огрызок прилетел ему прямо в щеку.

– Ха-ха-ха! – Славка заметил, какую гримасу состроил обиженный Влад. – Влад, ты чего?! Я ж с тобой поделился, ну… Ой, ну ты смешной… На, лови! – Славка бросил во Влада целое яблоко, которое больно ударило его по ноге.

– А-ай!

Славка снова захохотал: