У меня мурашки побежали по коже.

— Дело не в том, что он тобой пренебрегает. Ему нужен наследник, который сможет защитить и удержать королевство.

— Папуля делал ставку на Макса, потом на Лозовского, потом на них обоих. Но посмотри, что с ними стало.

— Ты о своём женихе? Бывшем женихе… Да. Его больше нет. Теперь здесь только я.

— Вот именно, — сейчас я была настолько жестока, что Таллас мог только позавидовать. — Макса нет, а я — всё ещё здесь. Всё ещё в игре. Так, и кто из нас двоих слабее?

— Согласен, — неожиданно улыбнулся Змей. — В жажде доказать собственное превосходство ты обгонишь любого. Но на землях, подконтрольных Совету есть свои правила. И они работают. За их пределами — раздор и анархия. Стабильность, невмешательство кланов в дела друг друга и гарантия получить свою долю хотя бы во время той же Жатвы — вот что обеспечивает старикам сторонников. Моему брату, соответственно, тоже. Во времена древних богов все воевали со всеми, и богов это устраивало, потому хаос был их территорией свободы. Но кроме них, это мало кому приходилось по вкусу. Банши, оборотни, вампиры — все они из года в год несли огромные потери. Они хоронили своих соплеменников в братских могилах — и ничего не могли с этим поделать. И когда Совет предложил альтернативу — они воспользовались ею. Поэтому, когда старики призовут подданных под свои знамёна, они придут. Все предпочтут убить тебя, а не вернуться к былым временам, когда превосходство переходило от одного вида к другому. И так по очереди. Сейчас они хотя бы не видят смерть собственных детей.

— Совет ничем не лучше тех, кто были до него, — процедила я, медленно закипая.

— Допускаю такую возможность, — обрёл неожиданную дипломатичность старый ацтекский бог, который таковым не был с тех пор, как добровольно покинул собственный трон. — Но легко так говорить об одной стороне, не застав другую.

Я набрала воздуха в грудь.

— То, что ты владела их силой, силой Чумы, не означает, что ты знаешь их самих, — перебил меня Змей, не дав и слова сказать. — Ты слишком молода, самоуверенна и предвзята. Ты не можешь судить.

— Думаю, я нашла Чёрного Ягуара, — сообщила я то, ради чего, собственно, и пришла. — Только пока не поняла, который из троих он.

— У тебя целых три кандидатуры? — удивился Змей, после недолгой заминки, вызванной, скорее всего, резкой сменой темы разговора.

А мне просто надела предыдущая.

— Если бы твоего брата было так легко вычислить, ты бы не стал искать моей поддержки, — заметила я, показывая, что тоже умею делать правильные выводы.

— Разумно, — согласился он. — И каковы твои предположения?

— Захар, Лозовский и Дени, — перечислила я.

— Основания? — кратко спросил Змей, жаждущий возмездия, в мечтах о котором провёл не одну сотню лет.

— Ягуароликий бог разрушения, родом из Мексики. Думаю, здесь не нужно объяснять, почему я думаю на Захара. Это, кстати, не его настоящее имя. Я узнавала, раньше его звали Керрин, что значит «полный тьмы». А его новое имя Захар понимается как «помнящий бога» или «памятный богу». Прослеживается связь, не так ли?

— Да, теперь я вижу, — согласился Змей.

Но я всё-таки решила проговорить это вслух:

— Согласно дошедшей до нас информации, Тескатлипока, считавшийся очень разносторонним богом и практически всемогущим, ассоциировался с чёрным цветом, с ночью и ночным небом.

— Он больше не бог, — поправил меня Змей.

— Ну, теперь-то да, но вряд ли успел растерять всю свою силу, — указала я на очевидный факт. — И если захочет, то сможет вновь им стать. Вопрос в том, почему он не хочет? И не захотел ни разу с тех пор, как пала ацтекская империя. Вот это гораздо важнее.

Змей отошёл, походил по кругу, размышляя, а после вновь вспомнил, что я всё ещё здесь:

— А что по поводу оставшихся двух?

— Лозовский. Очень любопытный вариант. Долгое время я сомневалась на его счёт. Но недавно, проштудировав учебники по истории, узнала, что одно из прозвищ Ягуара было «полуночный ветер». Он начинал с роли духа ветра, олицетворяя необходимое для жизни дыхание. И вспомнила, что Лозовский отлично управляет воздушной стихией, настолько виртуозно, что может с её помощью проникать в чужие сны.

— Он седлает ветер, — пробормотал Змей, постукивая пальцем себя по лбу.

— Да, очень удобная и полезная магия, ведь ветер — это направленные потоки воздуха, а воздух есть везде. Единственное место, которое ему недоступно…, - я умолкла, потому что Змей договорил вместо меня:

— …вода. Большая вода! Под водой нет воздуха!

— В точку! — щёлкнула я пальцами.

— А что насчёт твоего будущего мужа?

Я скривилась.

— Тескатлипока был очень красивым и крайне капризным богом, обожающим затевать ссоры и сеять раздор. А ещё соблазнять.