– Наконец-то смог к вам присоединиться. Ха-ха! – сказал Кынбэ, подняв кружку.

– А разве тебе можно пить на работе?

– Так это ведь не пиво!

– Как не пиво?! Я же сам видел, как ты спал за кассой.

– Я не спал и видел, как вы взяли пиво.

– Да ты просто увидел пустые бутылки. Чего ты вообще прохлаждаешься? Иди стереги кассу.

– А вы сегодня, как всегда, ворчите. Ладно, давайте выпьем!

Чхве изо всех сил постарался сделать вид, что его не задело слово «ворчите», и опорожнил бокал. На самом деле ему уже изрядно надоело пить в одиночестве – не так уж и плохо, что этот тип составил ему компанию.

Гость вылил оставшееся пиво в бокал, а Хун Камбо тем временем вытащил из боковых карманов карго-штанов бутылку с каким-то напитком. Присмотревшись, собеседник понял, что это чай из кукурузных рылец.

– Эй, ты поднял бокал, хотя у тебя даже ненастоящая выпивка?

– Так я же сказал, что это не пиво. Необычно, да? Очень освежающий и вкусный чай. Когда пью, думаю, что это пиво.

– Нашелся тут фанат кукурузы.

– Снова вы за свое. Правда же вкусно. Попробуете? – сказал Кынбэ.

Чхве поежился от одной мысли о вкусе напитка, и Кынбэ с грустным лицом налил светло-желтую жидкость в собственный стакан.

«Да, доставучий он, конечно, но все же приятно сидеть с кем-то в компании, а не в одиночестве…»

– Кажется, я раскусил тебя, – вдруг произнес Чхве.

– И?

– Ты обходительный.

– Ну, может, наверное, так показаться.

– А кто я, по-твоему? Старый хрыч, да?

Услышав вопрос, Кынбэ задумчиво покачал головой, а затем кивнул. Чхве окинул его неодобрительным взглядом и повысил голос:

– А что в этом плохого-то? Я всегда трудился, чтобы открыть свое дело. Привык говорить все как есть, но меня сразу одергивают и отвечают, что я ворчу и веду себя как старый хрыч.

– Мне кажется, дело не в этом… Просто вы не слушаете других, как делают в основном ворчливые старики.

– Почему сразу «не слушаете»? Просто есть устоявшийся порядок, к которому я привык. И я не готов его менять.

– Ну вот. А развитие возможно, только когда прислушиваешься к другим.

– Да какое развитие в мои-то годы? Нужно делать, как заведено. Вот мне и не нравится, что кто-то принижает мои принципы.

– «Принижает»? Наоборот, все восхищаются предпринимателями. Просто семья – это другое. Там вы не начальник – вы отец и муж и потому должны слушать родных. А если не хотите, то вы… барабанная дробь… и есть настоящий старый хрыч.

– Да что ты заладил: «слушать, слушать»? Слушать-то я могу, мне менять сложно: вдруг потом уже больше никогда не будет так хорошо, как раньше? Или все прогорит. Кто понесет ответственность? Жена? Дети? Или, может, ты?

– Я понял: вас тревожат перемены. Но, как я вам уже говорил, тревоги – это яд, который нас отравляет. Если переживаете, попробуйте следовать чужим советам понемногу и беритесь за малые изменения. Думаете, если что-то пойдет не так, родные будут злиться и обвинять вас?

– Н-ну, а кто знает?..

– У людей есть совесть. Они не станут винить вас понапрасну. Ваша жена явно не такая.

– Тебе-то легко говорить: у тебя ни жены, ни детей! – закричал Чхве и, встав с места, зашел внутрь магазина.

Хун Камбо поспешил вслед за ним и, встав за кассу, взял у него карту.

– И еще за ту бутылку, – пробормотал продавец, отсканировав штрих-код пива, а заодно и чая из кукурузных рылец.

Чхве озадаченно уставился на него, и тот заявил, что раз они вместе выпивают, то можно и угостить товарища разок.

– Эй, я что, по-твоему, слабохарактерный дурак?

– Нет, старый хрыч.

– Ч-что?! Все, больше ноги моей здесь не будет! – яростно закричал Чхве и, развернувшись, пошел к двери.

– А если так подумать, вы все же не старый хрыч… – сказал ему вслед Кынбэ.

Услышав его слова, тот остановился.

– Вы истеричный старый хрыч. Еще и скандалить любите. Ха-ха!

От возмущения Чхве едва не задохнулся. А он-то еще думал, что этот тип обходительный! Резко натянув маску на рот, покупатель толкнул дверь и вышел наружу.

Вернувшись домой, он лег на кровать в комнате старшего сына: год назад жена, жалуясь на храп мужа, потребовала, чтобы тот спал отдельно. Лишний вес не способствовал быстрому решению проблемы, и Чхве пришлось надолго переехать туда, пока сын был в армии. А когда юноша вернулся, то поселился в комнате младшего брата, который как раз уехал учиться в другой город. Возможно зная это, он и решил провести каникулы не дома, оправдавшись тем, что будет ходить на летние курсы.

Видимо, трехкомнатная квартира в малоэтажном доме становилась тесноватой для четверых взрослых. Вернуться к жене в гостиную Чхве не мог, поэтому или старшему, или младшему сыну все равно необходимо было съехать. Но что делать, если после университета дети останутся жить с ними? Тогда, похоже, придется съехать ему самому.