Удивленно приоткрыв рот, я смотрела на то, как Сэм закатывает рукава белой рубашки, усердно моет руки, стряхивает их и, продолжая хмуриться, наполняет мой бокал.

– Выпей, – сказал он, протягивая бокал. – У тебя совсем измученный вид.

Я сделала глоток, смакуя терпкий вкус.

– Кстати, неплохой выбор, – добавил он и плеснул вино в кастрюлю с томатно-мясным соусом. – Это любимое вино мамы. Одна бутылка стоит пятьсот фунтов.

Я подавилась и закашлялась, прикрыв ладонью рот.

– Сколько-сколько? Извини, я не хотела…

– Я всегда поражался тому, насколько ваши вкусы похожи.

Сэм принялся закрывать шкафы, потом включил духовку и вернулся к плите. Помешал поварешкой соус и еще раз попробовал его.

– М-м-м… – зачерпнув подливу кончиком чайной ложки, он подошел ко мне. – Попробуй.

Я слизнула соус, вглядываясь в глаза Сэма. Сейчас они напоминали мне море во время грозы: бескрайнее, темное и неуемное.

– Как будто чего-то не хватает?

– Ты права. Пармезана.

Сэм достал из холодильника треугольник сыра, отрезал большим ножом толстую корочку и забросил в кастрюлю.

– Она отдаст вкус, а потом мы ее выкинем.

Остальной сыр Сэм натер на терке, а последний кусочек размером с лесной орех протянул мне. С вином пармезан показался вкуснее обычного. Или наоборот: вино с сыром? Похоже, Сэм понимал это, потому что довольно хмыкнул, когда я на несколько мгновений прикрыла от удовольствия глаза.

Взяв две чистые кастрюли, он налил в одну молока и поставил на газ. Движения Сэма были точными и уверенными. Его профиль с выступающим подбородком и четко очерченными скулами казался невероятно мужественным, а белая рубашка красиво обрисовывала плечи и руки. Я наблюдала за Сэмом с восхищением, в котором ни за что бы ему не призналась. В груди стало тесно.

– Для соуса бешамель важно, чтобы молоко было теплым, но не кипящим, – пояснил он. – Присмотри за ним. Оно имеет дурную черту убегать. Прямо как ты.

Я пропустила шпильку мимо ушей. В другой кастрюле Сэм растопил масло и, помешивая венчиком, добавил две столовые ложки муки.

– А взвесить не надо?

– Опирайся на свои чувства, а не цифры.

Я закатила глаза на это самодовольное утверждение, но на дне образовалась равномерная масса, прямо как на сайте с рецептом.

– Где ты этому научился? – спросила я, прислонившись бедром к шкафу совсем рядом с ним.

– В Италии. Кулинарная школа стала чем-то вроде трудотерапии после нашего расставания. Нужно было время, чтобы прийти в себя.

Он сказал это совершенно нейтрально, будто это случилось не с ним, но мое сердце пропустило удар. Я вдруг представила, что Сэм страдал так же сильно, как и я. Почему-то мне всегда казалось, что ему это расставание далось куда проще, чем мне, хотя письмо, найденное в коробке из-под туфель, говорило об обратном.

– Как там молоко? – спросил он, и я вздрогнула всем телом.

На дымящейся поверхности стала образовываться пленка.

– Эм-м-м, наверное, оно готово?

Сэм ухватился за тонкую ручку кастрюльки, подхватил ее и начал переливать молоко тонким ручейком в смесь муки и масла, непрерывно размешивая венчиком. Я вытянула шею, завороженно наблюдая за его красивыми руками. Через минуту у него получилась идеальная кремовая масса.

– Не может быть, – сказала я, качая головой. – Я битых десять минут мешала, и ничего не вышло. Признавайся, ты сжульничал?

Легкая улыбка коснулась губ Сэма. Вертикальная складка между темными бровями немного разгладилась. Взяв мою свободную руку, он положил ее на венчик. По тыльной стороне ладони заплясали маленькие искры, будто бы меня лизнуло солнце. Это чувство не пропало, даже когда Сэм убрал свою руку.

– Помешивай, а я пока смажу маслом формы для запекания.

– Как скажешь, – сглотнула я. – Кстати, где вы их прячете? Я всю кухню перерыла, но ничего подходящего не нашла. Они у вас то слишком круглые, то слишком металлические, то слишком маленькие…

– Ты искала одну, а нужно было двенадцать.

Сэм широко улыбнулся. Бабочки в моем животе снова ожили. А может быть, они просто напились дорогущего вина и решили потанцевать? Кто их знает? Но мне захотелось попросить Сэма улыбаться почаще.

– Почему двенадцать? – с придыханием спросила я, пытаясь оторвать взгляд от его губ.

Открыв один из настенных шкафов, Сэм достал керамические формы десять на десять сантиметров, красные снаружи и белые внутри. Они уже попадались мне на глаза, но я их сразу же отмела за слишком малый размер.