Пока Джейми вытаскивал камеру из чехла, я взяла из багажника тяжелый микрофон. Он приятно лег в руку, напоминая о тех временах, когда я, еще будучи практиканткой в Би-би-си, бегала по Лондону и делала проходные репортажи из разряда: «В этом году лето выдалось дождливым и холодным. Чем вы занимаетесь в такую погоду?» На случай, если какой-то важный материал оказывался слишком коротким или не был подготовлен в срок, Гарри мог заполнить образовавшееся окошко вот такой ерундой.

Внутри микрофона помещалось шесть аккумуляторов, за состоянием которых нужно было следить. Однажды, промотавшись четыре часа по Трафальгарской площади и взяв миллион интервью у прохожих, я вернулась на телестудию и обнаружила, что батарейки сдохли еще на середине, и в итоге мне пришлось начинать с начала. Это был болезненный урок, но запомнила я его навсегда.

Я переходила от одного олдернийца к другому, задавала вопросы, странным образом наслаждаясь весом микрофона в руке, как будто вернулась в прошлое. На съемках реалити-шоу с моими дорогими фермерами мы использовали микрофоны-петлички, которые крепятся на одежду. Удобно и легко, но, похоже, я разучилась ценить комфортные условия, и вряд ли в этом была виновата работа.

Может быть, дело было во мне. Я позволяла Биллу забирать себя на машине из дома, безучастно стояла, пока Питер закреплял микрофон, ворчала из-за недосыпа, пока Джейми настроит баланс белого. Кейт выходила из дома в три утра, чтобы успеть подготовить утреннее шоу и к обеду забрать Льюиса из школы. Замазывала ли она темные круги, образовывавшиеся под глазами от недосыпа, килограммами тонального крема? Да. Считала ли она свою работу идеальной? Нет. Кажется, мне стоит сегодня же позвонить ей и обсудить микроскопическую вероятность того, что мои претензии по отношению к реалити-шоу были раздуты до непомерных размеров.

К полудню набережная выглядела вполне прилично. Даже мусор был рассортирован по контейнерам, а люди с удовлетворением смотрели на проделанную работу. После обеда, состоявшего из кулька картошки фри, Джейми оставил штатив в машине, водрузил камеру на плечо, и мы двинулись от порта в центр города, чтобы заснять, как олдернийцы приводят Сент-Энн в порядок. Разговорившись по пути с Чарли – одним из сотрудников муниципальной службы, который на ходу давал интервью о запланированных ремонтных работах, – я слишком поздно заметила, что мы свернули с Ньютон Роуд на Кло де Мер и теперь находились у отеля родителей.

От развалившегося надвое дерева, по которому Сэм давным-давно забирался в мое окно, остался только пенек высотой один метр. Горизонтальная поверхность среза оказалась чистой и цельной. Как странно. Я думала, что сердцевина сгнила, но, похоже, корни были здоровыми. Глядишь – и новые побеги образуются.

Прямо у обочины были аккуратно сложены распиленные части дерева. Извинившись перед Чарли и оставив его с Джейми, я подошла к тому, что когда-то было белой беседкой. Присела на корточки и начала двигать поломанные балки, чтобы найти одну особенную. Не знаю, что я собиралась с ней сделать, не тащить же деревяшку в Лондон, но мне хотелось в последний раз взглянуть на нее, прежде чем она отправится на помойку.

– Роуз? – вдруг раздался голос Сэма за моей спиной.

– Твою мать! – испуганно вскрикнула я, подскочив и обернувшись.

Сэм был одет в темные брюки и черный пуховик, но кисти рук скрывали оранжево-черные строительные перчатки. И чего ему в офисе не сидится? От того, что он присутствует повсюду, моя работа становится невыносимой!

– Какого черта ты здесь делаешь? – нахмурилась я.

– Помогал твоему отцу распилить дуб. Он у тебя упрямый и первым о помощи не попросит, но это непосильная задача для одного человека. Слушай, тебе не кажется, что он какого-то напоминает?

Я сделала вид, что не поняла намека.

– Осла?

Сэм хмыкнул, обошел меня, присел на корточки и, сдвинув в сторону одну балку, вытащил брусок с неровными краями. На потрескавшейся белой краске в кривом сердечке было вырезано: «Р + С».

– Ты не это ищешь?

– А что это?

Сэм поджал губы, будто прятал улыбку, и снова встал напротив меня.

– Скажи, ты часто думаешь о нас?

Вопрос оказался таким неожиданным, что у меня едва не подкосились колени. И как прикажете, я должна ответить? Я могла либо еще больше завраться, а мне уже вполне хватало выдуманного жениха и неожиданно открывшихся кулинарных способностей, либо выставить себя несчастной идиоткой, которая за целых семь лет не смогла забыть бывшего. Ни один из вариантов не казался мне по-настоящему привлекательным. Поэтому я выбрала третий.

Я вытащила телефон и сделала вид, будто он звонит, находясь на беззвучном режиме.

– Это по работе, видимо, что-то срочное.

– Роуз!

– Поговорим в другой раз.

– Ты уходишь от ответа.

– Вовсе нет. Долг зовет. Тебе-то это хорошо знакомо!

Сэм иронично изогнул брови, а я отвернулась и бросилась наутек. Сердце бешено колотилось в груди, когда я подбежала к Джейми и Чарли, хотя преодолела не больше десяти метров.

– Ну, мне пора, но, может, увидимся вечером? – спросил Чарли. – После восьми мы собираемся у Ларри. Сэм пообещал угостить всех пивом, кто заглянет. В знак благодарности за все, что мы делаем для острова.

– От такого не отказываются. – Джейми пожал ему руку на прощанье. – А как место называется, чтобы мне в навигаторе вбить?

– Да так и называется: «У Ларри». У нас тут все просто.

Если Сэм будет угощать «всех», то дыра будет не только в бюджете острова, но и в его личном счете. Правда, это мнение я оставила при себе. Ему лучше знать, как распоряжаться своими деньгами. Может быть, поддержать дух олдернийцев сейчас важнее всего остального.

Пока Чарли удалялся от нас, шагая дальше по улице, а Джейми что-то менял в настройках камеры, я следила краем глаза за Сэмом. Он стянул рукавицы и подошел ко входу в отель, дверь которого неожиданно открылась, и на крыльцо вышли родители.