— Если вы сдержите свой гнев, то эта Третья Дочь впредь будет послушной ученицей и никогда более не помыслит о… смене наставника. И еще… я попрошу отца вознаградить наставника за его нелегкий труд! — она берет себя в руки и заканчивает предложение, сложив руки перед собой и слегка склонившись в поклоне. Как ученица перед наставником.

— Это бесполезно. — говорит наставник и у нее сердце падает вниз, словно птица, сбитая стрелой охотника на взлете: — как я уже говорил. Неудовлетворительно. Сама идея — неплоха. Отвлечь меня несовершенным исполнением боевого танца, вынудить прочитать тебе лекцию. За идею хвалю. Но исполнение! Более нарочитого «посмотрите какая я неумеха» я не видел со времен пьесы о подвигах Императрицы-Основательницы на сцене столичного театра… а это было двадцать лет назад! Двадцать пять, если быть точным, на двухсотлетие династии. Взмах рукой и порошок! Порошок, моя глупенькая ученица! Ладно бы это была пилюля, но порошок!

— Пилюля долго растворяется. — ворчит в ответ Лань И, чувствуя, как в сердце рождается надежда. Наставник продолжил быть наставником! Он… не злится?

— Конечно же я злюсь! — отвечает он на ее мысли: — я учил тебя как разумную молодую девушку, а ты? Порошок! Если бы я не собрал его в полете — он бы рассыпался по всему столику и любой идиот понял бы что ты хочешь его отравить. Кроме того… — он достает из рукава небольшой белый цилиндр из фарфора с притертой пробкой: — Седьмой Поцелуй? Он же воняет горьким миндалем на всю комнату! О чем говорит выбор этого типа яда? Об отсутствии терпения! Почему бы не воспользоваться вытяжкой из касторового жмыха клещевины? Или из молитвенного четочника? Но нет, всех привлекает именно Седьмой Поцелуй, всем охота смотреть на предсмертные муки своей жертвы прямо здесь и сейчас. Попомни мои слова, Третья Дочь, отсутствие терпения тебя и погубит.

— Но… — она подает было голос, но потом — сникает. Прав, наставник, во всем прав. Теперь только голову склонить и покаяться. И уроки свои выучить. Вот же…

— Но больше всего меня огорчает твоя недальновидность. — продолжает наставник, усевшись на своего любимого конька и подняв палец вверх: — сама мысль о том, что если меня не станет, тебе в наставники назначат этого сладкоголосого Вэн Жуя — это же совершенная чушь!

— Что? Но почему?! Премудрый Синь Ци, должен воспитывать Первого Наследника! А госпожа Лунный Свет и Первый Наставник… — выкладывает она свои умозаключения: — вот и получается, что…

— Да потому что Первый Шао и госпожа Лунный Свет — это одно. Шао — мужчина в конце концов, неважно сколько у него будет женщин. Более того, госпоже Лунный Свет от Главы клана дано задание — обучить этого Шао всему, что должен знать мужчина о женщине. А ты, Третья Дочь — взгляни на себя, ты — девушка. Первым у тебя должен быть муж. Которого тебе выберет Глава. А не учитель-проходимец со сладким голосом! Кстати, он больше по молодым мальчикам, если что… хотя если ты стала бы Главой — то отказать тебе он бы конечно не смог. Но ты не станешь Главой. Никогда.

— Я Третья Дочь! Впереди меня только братец Шао и братец Лун! — выпрямляется она. Может быть она не самая лучшая отравительница и не самая лучшая ученица, но уж в этом она была уверена.

— Вот именно. Даже если Первый и Второй наследники одновременно попадут в беду… скажем лошадь юного господина Шао споткнется и он упадет лицом на острый, но прочный сук, который пройдет через глазницу и пробьет ему череп, а Второй — утонет в море вместе со своим судном и командой наемников, которых он набрал чтобы Пятый никогда не привез в Цитадель Избранную… даже в этом случае ты не станешь Первой.

— Как-то… как-то уж очень подробно наставник рассуждает о смерти Первого и Второго. — говорит она, подобравшись.

— Не в этом дело. — прерывает ее наставник: — мысль о том, что ты пыталась отравить меня исходя из ложных предпосылок — просто убивает меня почище всякого яда. Ты должна понять, что никто и никогда не назначит этого Вэн Жуя твоим наставником. Да и я то явлюсь твоим наставником только потому что… — наставник Лу выпрямляется и она — вдруг видит, как он — преображается прямо на глазах! Несколько секунд и перед ней сидит красивый молодой человек с длинными черными волосами, с тонкими чертами лица и белоснежной кожей!

— Вы… вы скрытник! Оборотень! Хули-цзин? Или все же тигр? — гадает она, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом! Ей не жить! Такая могущественная нежить и в ее доме! В Цитадели!

— Что? Не то и не другое. — взмахивает он веером: — на Островах таких как я зовут… а впрочем неважно. Важно то, что ты — нерадивая ученица и…

— Наставник! — она падает на пол и простирается на полу в глубочайшем поклоне: — наставник! Прошу вас! Обучите эту недостойную! Эта недостойная уже должна вам долг жизни и смерти, пожалуйста, дайте ей возможность стать сильнее! Если я возглавлю клан, то я смогу отплатить вам за науку и доброту!

— … в общем я и собирался. — мягко говорит ее наставник: — ты мне нравишься, Третья Дочь. У тебя хватило смелости отравить меня. Правда ты все еще дурочка… но это моя обязанность сделать тебя умней. Однажды этот клан уже возглавляла женщина, почему бы и не повторить? Тем более сейчас, когда Пятый наследник привез с собой слухи об Избранной.

— Вы ему верите? — она осмеливается поднять голову с пола и взглянуть на наставника снизу вверх: — обычно…

— Есть у меня кое-какие сведения и если они верны, то Поднебесную скоро ждут потрясения: — говорит ее наставник и задумчиво потирает подбородок: — Седьмая Сестра никогда не была скромной в размахе своего влияния. Думаю и сейчас все будет так же. Ах, да… на вот. — он бросает ей небольшой фарфоровый цилиндрик с притертой крышкой на кожаном шнурке: — выпей.