Ипек, придерживая рукой свою широкополую соломенную шляпу, встревоженно посмотрела на тетрадь: как же так, ветер-шалун взял и выдрал большую часть пожелтевших, потрепанных страниц!

Я махнула рукой, как бы говоря: «Ну и бог с ними». Сняла очки, оставив их свободно висеть на цепочке. Глубоко втянула пропахший йодом и водорослями воздух. Закрыла глаза. Голос, мой прежний, мой родной голос, низкий и звучный, доставшийся мне от Эдит, помимо моей воли вырвался из груди и коснулся прекрасного личика Ипек.

Рождение мое пришлось на прекрасный, окрашенный мягким оранжевым светом вечер, тот самый, когда шпион Авинаш Пиллаи прибыл в Измир.

Шел тысяча девятьсот пятый год по календарю европейцев.

Месяц сентябрь.

Ветер-озорник, все еще крутившийся рядом, подхватил следом за вырванными листами и мой голос – и понес его на запад и на восток, в самые далекие уголки земли, всем тем, кто жаждал услышать эту историю, а я, на берегу родных вод утерянного города, восстала, словно птица феникс, из пепла, оставшегося от той немой Шахерезады, и родилась заново.